Актриса харьковского театра Алина, убегая от взрывов, попала в оккупацию. В первую неделю после начала полномасштабного вторжения России в Украину девушка с семьей мужа выехала в родной поселок Великий Бурлук в Харьковской области, чтобы переждать. Через два дня после их приезда туда зашли российские военные. О жизни во временной оккупации и выезде Алина "Суспільному."
Войну встретила в Харькове
Я родилась в Великом Бурлуке. После окончания школы жила, училась и работала в Харькове. 23 февраля я не спала до 3 ночи, было нехорошее предчувствие. А потом уснула так крепко, что ничего не услышала. Мне уже утром позвонили по телефону. Паники не было, родные были рядом, родители в тот момент были в Польше.
Затем в обед упаковала документы, набрала ванну воды и сходила в магазин за продуктами. Дальше было страшно, этот страх останется на всю жизнь. Когда ты слышишь первые звуки самолета или вертолета, когда летит и думаешь, что летит в твой дом, ты бежишь и понимаешь, что не добежишь до тамбура. Все, просто прощаешься мыслями, последняя секунда, пока ты жива. Мы поняли, что ситуация обостряется, решили уехать из города.
Переезд в Великий Бурлук
Великий Бурлук - в сотне километров от Харькова. На момент выезда там было спокойно. Я ехала и думала, что на самом деле это самое безопасное место. Потом уже доехала до Бурлука, и мне потом сказали: "Ты должна понимать, что ты на оккупированной территории?". Я говорю: "Какая оккупированная территория? Здесь россиян нет. Просто какое-то время магазины были пусты, но тихо".
О жизни в оккупации
Через два дня после нашего приезда в поселок въехали российские военные. Многие говорили, что они приехали из Донецка. Были такие случаи, когда они сами говорили, что "не хотели ехать, что нам сказали либо уезжаете, либо вас нет". У нас через два дома школа, они поселились там, ходили в магазины. Было смешно смотреть, когда они повесили на блокпосту российский флаг, а заходят в магазин и рассчитываются гривнами. В поселке исчезла связь, а где-то через 3-4 дня выключили украинское телевидение. У нас не было никакой связи с Украиной. Включили российские каналы.
Над нами летали вертолеты. Рядом у нас есть склады, оккупанты открывали их, подрывая двери. Искали боеприпасы или какое-нибудь оружие. Вот так смотрели и наткнулись на одну свиноферму, убили самую большую свинью, где-то 250 кг. Убили, погрузили и уехали есть.
О похищении людей и обысках
Было похищение в селе Гнилица. Там приехали и просто погрузили человека, надели мешок на голову и уехали. Есть пример, где в соседнее село, в котором не было российских позиций, оккупанты пришли к бойцу АТО. У него было снаряжение, наверное. Он бросил в них бомбу и скрылся.
У оккупантов были даны все прописки, даты рождения, фамилии, имена и отчество бывших военнослужащих. Они приходили по этому адресу, если не находили там мужчину - проводили обыск. В поселке оставались мужчины, которые служили в АТО и не смогли уехать сначала. Еще до оккупации, когда они хотели доехать хотя бы до Чугуева, пришли в военкомат - военкомат закрыли, пришли в полицию - либо оружие дайте, либо дайте бензин, чтобы доехать до Чугуева, им отказали.
♦ Внимание! Читайте нас в телеграм-канале
Там больше информации!
Уехали с третьего раза
Мы прожили так полтора месяца. Уехать не разрешали российские военные. Вышло с третьей попытки. Была у россиян версия, что, мол, "мы вас не выпускаем, потому что украинские военные сейчас будут обстреливать, мы за вас переживаем". Когда нас не выпускали, стояли, например, пять машин и кто первый едет - их не выпускают, стоят еще 3-4 часа, пока произойдет смена людей на блокпосту. Дальше, как бы это смешно ни звучало, мы подъезжаем на собственном авто, они: "Посмотрим, что у вас в машине. А нет ли у вас сигарет?" Или мы даже предлагаем. И они: "Ой, мы видим, что вас все нормально", хоть и не смотрели. "Мы думаем, что у вас все хорошо". И мы уехали. У нас на днях из Великого Бурлука уехали друзья. Попали под обстрел, но все нормально. Многие боятся уезжать.
За все время россияне, помню, раз привезли гуманитарку, это еще снимало российское телевидение. Дальше обещали какие-то лекарства, спрашивали, что нужно. Но не привезли. И эвакуации не было. Были какие-то слухи об эвакуации в Россию. Но ее не было.
Не все до сих пор поняли, что происходит. Я видела пример уже здесь, в Черкассах, когда мужчина с женщиной слышат сирену и говорят с ухмылкой: "Ну что, побежим в подвал"? Хочется плакать от этого. Да, я бы побежала от этой сирены, от этих звуков я бы побежала в подвал, потому что это не шутки. Или я разговариваю со знакомым телефоном, и этот человек стоит на улице, говорит: "Ой, ракета летит и наше ПВО хочет ее сбить". А я говорю: "Почему вы стоите у подъезда? Зайдите хотя бы в подъезд".
Мы планируем вернуться, когда станет безопасно. Когда даже в Харьков на полчаса заезжали, я долго не могла выйти из тамбура. Я знакомым говорю, что лучше уехать из Харькова для вашей же безопасности. Но если вы уже остаетесь, то найдите это безопасное место и сидите там, не пренебрегайте правилами безопасности. Страх есть, что и сюда дойдет и будем отсюда бежать дальше. Все напряжено до сих пор, какого-то покоя нет.
