Меня давно интересует вопрос тайны, даже можно сказать - таинства состоявшегося хорошего спектакля. В чем секрет? Может, в именитых артистах, приглашенных на главные роли? Но я столько раз уходила с подобных мероприятий разочарованной. Ни знаменитый режиссер, ни модная тема, ни великий автор не гарантируют того, что спектакль состоится и станет событием твоего вечера. Поэтому я перестала ходить в театры. Прошло время, и я услышала, что в Харькове появился театр "Может быть", на спектакли которого не достать билетов. Мне стало интересно. И я сходила сначала на "Империю ангелов", потом - на "Стаккато", затем - на "Историю любви" и теперь жду следующей премьеры… О театре говорят много странного: "…актеры у них без образования и авторов переделывают, как хотят, а исполнители главных ролей приезжают играть из Москвы. И вообще, в Москве у них тоже есть свой театр..." Мне кажется, очень интересно разложить на атомы, препарировать, понять, что лежит в основе их успеха. Как получается, что рекламы нет, но и билетов тоже нет! Работает исключительно "сарафанное радио"! Люди ходят, потому что им интересно - как и должно быть в театре. Встречу назначили на 16.00, перед спектаклем "История любви". Я боялась, что будут только монтировать сцену, и артистов придется ждать, но все девочки были уже на месте с почти готовыми прическами и в гриме.

Марина Козюлина

В спектакле играет роль Маши

– Начну с того, что меня очень волнует. Вы же не профессиональная актриса? Театральных вузов не оканчивали?

- Нет.

- А в обычной жизни чем занимаетесь?

- Образование получила в университете имени Каразина. Специальность - переводчик и преподаватель иностранных языков и зарубежной литературы.

- И работаете по специальности?

- Нет. Уже нет. Я проработала три года в 45-й гимназии, и в какой-то момент стало очень неудобно совмещать. Пришлось сделать выбор. Но выбор очевидный.

- Ну да, чтобы были такие спектакли, наверное, нужно бесконечно репетировать…

- Репетиции идут тогда, когда мы выпускаем спектакль. А потом репетиций нет, потому что мы все, как летучие голландцы, - нас тяжело собрать вместе. Это касается не только работы и репетиций: отдохнуть вместе нам тоже бывает сложно, хотя мы друг друга очень любим и очень радуемся встречам.

- Как же вы играете, если нет репетиций?

В разговор вклинивается режиссер Роман Жиров:

- Спектакль от репетиций лучше не становится.

- Это как?!

- Мы как Национальная хоккейная лига или Национальная баскетбольная лига. Им некогда тренироваться - они же играют! Играют, играют, играют – потом смотрят - начинают проигрывать. Стоп! Надо потренироваться, как-то найти время. Потренировались - и опять играть (уходит).

Обращаюсь снова к Марине:

- Вы с самого начала в театре?

- Не могу сказать, что прямо с самого начала. Я пришла, когда театру было уже 4 года. В этом году театру исполнилось 10 лет. До этого я работала старшим лаборантом в университете имени Каразина. Пришла на кастинг, и как-то получилось… Я сыграла роль Елки в спектакле "Город знакомств". Незадолго до этого я посмотрела эту постановку. Она мне безумно понравилась. Прежде всего, тем, что после нее хочется подумать. За это мне нравятся все спектакли нашего театра. Наши зрители благодарят нас за то, что нет морализаторства.

- Люди готовы открываться, когда их не грузят и не учат. Когда зритель вместе с артистами проживает историю и не чувствует никакого давления – тогда он реагирует.

- Мы показываем судьбу человека, его выбор и последствия этого выбора. И каждый для себя делает выводы. Например, в спектакле "История любви" я играю Машу. Многие люди видят в ней стерву. Но для меня это другой персонаж: это ранимая девочка, на долю которой выпали большие испытания. Она пережила лагеря, смерть отца в лагере, она нашла свою маму в гетто, в госпитале, вытащила ее, перевезла в Америку, в Нью-Йорк. Она делает все, чтобы снова стать счастливой. Она своим острым еврейским умом просчитывает все на несколько шагов вперед. Ее мечта – семья. Да, она жесткий человек, но эта жесткость продиктована трудностями, которые ее не сломали.

- Зритель в зале в отношении к  Маше делится ровно на две части – тех, кто ее ненавидит, и тех, кто громко комментирует: "Правильно! Надо быть стервой и не упускать своего!" Каждый судит ее со своей точки зрения, но она такая яркая, что равнодушных нет.

- Персонаж любовницы – он очень непростой. С одной стороны, она разрушает чужую семью, с другой – борется за свое счастье. По-человечески я, конечно, не принимаю подобных действий, но как актриса я ее понимаю (улыбается). Актер должен быть адвокатом своего персонажа. И как актриса я могу привести тысячу примеров в защиту своей героини.

- Я знала, что кто-то из актрис является хореографом театра, и была полностью уверена, что это вы. Вы прекрасно танцуете, можно сказать, профессионально…

- Я всегда чем-то занималась, но не могу сказать, что это было серьезно. Все хореографические этюды – это Света (имеется в виду Светлана Гончарова - авт.). Это она из нас сделала танцоров.

Тем временем сцену готовят к спектаклю. Надо сказать, что я в восторге от сценографии. Глупо описывать декорации. Как известно – гениальность в простоте. Я очень люблю, когда театральное пространство оживает,  и ты как зритель мгновенно принимаешь предлагаемые обстоятельства и переносишься в действие, которое тебе предлагают. Панорама ночного Нью-Йорка из окна небоскреба – просто шедевр. За сценографию отвечала Виктория Богданович. Она же придумывала костюмы. Все выглядит стильно, ярко и эффектно, как в голливудском фильме.

Светлана Гончарова

В спектакле играет роль Ядзи

- Как получается такой живой образ?

- Не знаю. Внутри как-то это должно быть заложено… Я по-другому просто не умею. Все роли, которые я делаю, - ко всем очень внимательно отношусь.

- Это, конечно, понятно. Но как вы уходите от себя? В театре "Может быть" актеры не играют самих себя в предлагаемых обстоятельствах. Они создают образы. Это умение почти утрачено на современной сцене, и на сегодня - это большая ценность.

- Это кропотливая работа. Но в любом случае я пользуюсь своей психофизикой, своим телом, своим жизненным опытом. Роман Григорьевич (режиссер – авт.) ставит задачу. Я предлагаю варианты. Мы смотрим, что так, что не так, - и рождается образ. Конечно, есть голос, походка, акцент. Мы ищем это на репетициях. Какие-то вещи я не переживала в жизни. На этот случай у Романа Григорьевича есть 153 байки и столько же жизненных ситуаций, чтобы подвести к пониманию той проблемы, которая мне в силу моего возраста не знакома. Я сама лично очень сопереживаю своей героине, Ядзе. Мое сопереживание ей рождает эмоции.

- Вы тоже не профессиональная актриса? Как вы живете и работаете за стенами театра?

- Я по профессии хореограф. Работаю в детском театре "Каламбур", занимаюсь театральной пластикой.

 

- Волнуетесь перед спектаклем?

- Да, я всегда волнуюсь. Бывает, с утра проснулась, и волнение уже подступает. Вообще я себя за это очень ругаю и понимаю, что волноваться не нужно: все должно быть осознанно и спокойно. Тем не менее, перед тем, как открывается занавес, сердце бешено колотится. Раньше я невероятно волновалась, а сейчас научилась переводить этот страх в адреналин и восторг от того, что сейчас все начнется…

- Роман Григорьевич рассказывал, что как-то после спектакля к нему подошли знакомые и с удивлением спросили: "Где вы взяли такую польку?" Как вы осваивали "польское произношение"?

- Польского я не знаю и мало слышала польской речи до работы над ролью. Мы с Романом Григорьевичем сначала придумали нашей героине дефект речи и потом стали очень дотошно работать над акцентом и дефектом. В сценарии у меня была обрисована каждая буква, каждое слово, стрелочками было указано ударение, и я дома учила, запоминала, как правильно выговаривать. Естественно, на репетиции текст все время забывался, было достаточно тяжело. Потом я стала просто слушать мелодику речи, разные программы на польском языке, и мне это очень помогло. Сейчас это так прочно закрепилось в моем подсознании, что я могу просто в жизни говорить с польским акцентом. Но, конечно, была проделана большая работа.

 - Долго этот акцент становился родным?

- Ну, наверное, месяца три прошло, прежде чем я почувствовала свободу.

Юлия Забутная

В спектакле играет роль Тамары

- У вас вообще очень интересная история. Вы живете в Москве и там работаете в театре "Может быть". Вы - харьковчанка, но уже почти и не наша…

- Да, уже можно сказать, что не ваша (улыбается). Но в Харьков приезжаю просто с огромным удовольствием, Конечно, чтобы увидеть близких людей и ради этой роли, этого спектакля, ребят. Это для меня просто несказанное удовольствие. Я сама училась в Харьковской академии культуры у Игоря Александровича Бориса. Получила очень хорошую школу. Мне очень близко понимание того, что актерская профессия – это, прежде всего, индивидуальность в роли. Игорь Александрович учил нас, что в каждой роли должна быть загадка. Когда ты на сцене изображаешь себя в предлагаемых обстоятельствах (что происходит в 90% случаев работы актера в театрах) - загадки никогда не создать. Когда я закончила академию, столкнулась с тем, что нужно идти в какой-то театр и превращаться в марионетку режиссера, становиться ремесленником. Я этого не хотела. Собралась с силами и решила заморозить в себе актерские желания. Я понимала, что если момент встречи с театром когда-нибудь наступит, то он должен быть в таком коллективе, где можно себя максимально открыть, развиваться, где можно стать личностью. Я понимала это, и у меня даже случилась пауза в работе на два года. Потом я познакомилась с Сергеем Аксеновым и вернулась в театр. Вернее пришла в театр, который он создал.

Сергей Аксенов (худрук театра "Может быть" – авт.) – актерский режиссер. Например, на кастинге он сначала долго общается с артистом. Присматривается, решает, интересно ли будет ему работать с этим человеком, с этой индивидуальностью. И если ему подходит актер - начинается сотворчество. Сергей не пытается выдавить из артиста нужную ему эмоцию. Он максимально отталкивается от актера. Он дает волю, дает возможность максимально импровизировать. Он говорит, что для него как для режиссера самое интересное начинается тогда, когда актер, разобрав роль и импровизируя на сцене, начинает открывать свою суть, свою индивидуальность.

 

- Как создавался образ не юной женщины, которая прошла так много испытаний?

- Эту роль мы создавали вместе с режиссером этого спектакля Романом Жировым. В работе над ролью я столкнулась с моментами, которые трудно понять самой, т.к. нет жизненного опыта: роль то у меня возрастная. Я начала наблюдать за людьми. В Москве очень много ходила на спектакли и наблюдала за взрослыми актрисами. Найти себя в другом возрасте - очень сложно. Это был самый трудный этап. А потом начался полет - когда весь труд уходит в подсознание, когда ты полностью органичен в роли и для тебя это все становится твоим родным.

- В московском театре вы уже сыграли в спектакле "Империя ангелов" . Как реагировали зрители?

- Нас принимали очень хорошо! Мы были счастливы, ведь московский зритель - совсем другой. Он очень сложный, потому что, на мой взгляд, разбалованный. Даже на гениальном спектакле не принято выражать свои эмоции - например, аплодировать стоя. Может только балкон встать или последний ряд. Мы очень много бываем в московских театрах, смотрим разные спектакли, часто - со знаменитыми актерами. Порой хочется смеяться, хлопать, но в зале тишина. Очень зажат московский зритель. То ли дело в Харькове. Я ходила на наш спектакль "Империя ангелов", посидела со зрителем - какое удовольствие получила! Какой добрый зритель, искренний, где-то немного наивный и очень открытый!

Спектакль начался.

Я смотрела премьеру год назад. Сейчас все так же интересно, волнительно, смешно и грустно. В некоторых местах подкатывают рыдания, но зрителя так аккуратно переключают от тяжелых моментов на смешные и легкие, что принимаешь это с благодарностью. В перерыве наблюдаю за зрителями. Они разные: студенты, молодые парочки, взрослые люди. Все оживлены, в приподнятом настроении, обсуждают спектакль. Разговор завязывается сам собой: - Нет, мы не первый раз в этом театре. - А в другие ходите? – В другие ходили, но в последнее время только сюда. Нам нравится, как актеры играют. На них и ходим. – Очень любим спектакль "Империя ангелов". Два раза его видели. – "Историю любви" смотреть очень интересно. Пока вообще не понятно, чем все это закончится. Даже и предположить нельзя. Он (главный герой) точно доиграется. - Еврейская мама – просто чудо! - Такие жизненные ситуации разыгрываются, слова такие говорят, что призадумаешься…

Сергей Листунов

В спектакле играет роль Германа

- Какое место занимает эта роль в уже сыгранной вами галерее образов?

 - Ну, одно из первых.

- Почему?

- У актеров редко появляется шанс сыграть роль, которая бесконечна. Не потому, что она большая и в ней много текста, а потому, что она откровение. В ней нет предела. Она многоплановая. Ее можно совершенствовать без конца. Таких ролей крайне мало. Эта роль совершенна. Она не так известна, как Гамлет или Сирано де Бержерак, но она такая же глубокая.

- Долго искали образ?

- Да, по сути, ищем до сих пор. Он всегда разный. В этом спектакле не хочется играть придуманный образ: здесь хочется, чтобы зритель видел судьбу человека. Есть определенная канва, предлагаемые обстоятельства. И судьба этого человека на спектакле раскрывается каждый раз по-разному.

– Это ваша первая работа в театре "Может быть" или нет?

- Здесь первая. Театр этот давно существует, и Сергей Аксенов – художественный руководитель театра - спрашивал, как я отношусь к тому, чтобы принять участие в постановках театра "Может быть". Дело в том, что я играю в "Театре 19" с его основания, и Сергей переживал, что работы вместе может не получиться. Мы знакомы были довольно долго, театр набирал обороты, и в один прекрасный день Сергей спросил меня, не хочу ли я принять участие в этой постановке. И я сказал: "Да, хочу".

- Здесь другая природа существования артиста и режиссера, чем в "Театре 19"?

- Нет! "Театр 19" и театр "Может быть" соответствуют моему пониманию театра. А вот академические театры живут по своим законам, возможно, немного устаревшим. Они не идут в ногу со временем. Безусловно, там есть хорошие спектакли, актеры, режиссеры, но театры живут по своим законам, которые давно изменились и не отвечают требованию сегодняшнего зрителя. К примеру, есть спектакли, которые идут много лет, и за это время сменилось не одно поколение, а спектакль вообще не меняется. Нужно слушать зрителя. Не подстраиваться под него, а слушать, чего он хочет, что его волнует. Я люблю правдивый театр, то, что делает Рома Жиров. Это правдивый, честный театр. Мне нравится откровенно разговаривать со зрителем. Мне нравится, когда зритель узнает персонаж. И еще мне очень важна атмосфера в этом спектакле. Она очень хрупкая. Ее сложно создать. Звенящая атмосфера, когда вроде бы ничего не происходит, а атмосфера висит и действие идет.

- Как создается эта атмосфера? Ведь действительно - в историю входишь с первой минуты.

- Мне кажется, изначально в театре создается команда единомышленников. Это то, чего нет в академических театрах. Там – завод по производству спектаклей. Поэтому создать атмосферу в подобных заведениях очень сложно, но иногда возможно - опять же, когда собирается команда единомышленников. Я получаю удовольствие от спектакля только тогда, когда вся атмосфера сработала правильно. Тогда получается история, и спектакль можно считать состоявшимся.

- Почему актеры не выпадают из действия? Все сцены - и тихие, и эмоциональные - смотрятся органично, никто не наигрывает, не тянет одеяло на себя.

- Это происходит благодаря, прежде всего, Роме Жирову, который очень тонко чувствует такие вещи. И он не устает повторять перед каждым спектаклем: "Расслабьтесь! Мы 8 месяцев репетировали этот спектакль. Расслабьтесь и получайте от этого удовольствие! Вы все знаете, вы все помните. Если произошло что-то непредвиденное, не обращайте внимания. Если вы сыграли не так, как хотелось бы, – не переживайте, зритель этого все равно не заметит. Главное - слушать партнера и получать удовольствие!"

Вопросы заданы, но их меньше не стало. Кто этот загадочный художественный руководитель Сергей Аксенов? Почему он живет в Москве? Почему там создает театр "Может быть"? Что значит авторский театр и кто автор? Эти вопросы я адресую худруку Сергею Аксенову и режиссеру Роману Жирову.

Продолжение следует.

Елена Иванова