арцыбашев, роман, санин

Харьков – литературный ковчег. Не в том смысле, что писатели здесь ходили парами (помимо Есенина с Мариенгофом примеры трудно припомнить), а в том, что с Первой столицей связаны биографии уникальных литературных мастеров. Автор первого украинского бестселлера Майк Йогансен проживал в Харькове, "король юмора" Аркадий Аверченко - тоже, и Велимира Хлебникова здесь "короновали" председателем Земного шара, и автор одной из самых знаменитых сказок в мировой литературе о лягушке-путешественнице Гаршин сидел в местной психушке, и странный Юрий Олеша и вдохновитель приключений Великого Комбинатора Валентин Катаев тоже засветились в Харькове.

То, что автор самого скандального романа в русской литературе начала ХХ столетия Михаил Арцыбашев тоже из Слобожанских краев, – неудивительно ни разу. Откуда же ему еще быть? Земля здесь такая: воткни палку – вырастет писатель. Или, во всяком случае, проходя мимо, непременно остановится и что-либо в мировую нетленку привнесет.

Выдающемуся земляку 5 ноября исполнилось бы 143 года. Дата не круглая, но масштабы фигуры таковы, что дожидаться юбилеев совершенно необязательно.

Биографию знаменитого харьковчанина пересказывать в данном случае не станем. Как говаривали в старину, БСЭ вам в руки. Обозначим лишь привязку к местности.

Михаил Арцыбашев родился в 1878 году на хуторе Доброславовка Ахтырского уезда Харьковской губернии (сейчас это Сумская область). После окончания гимназии прибыл в губернский Харьков, где учился в 1897-1898 годах в школе рисования и живописи, основанной Марией Дмитриевной Раевской-Ивановой. Здесь же Арцыбашев получил первый взрослый литературный опыт в популярной в те времена харьковской газете “Южный край”. За один из рассказов юному мастеру художественного слова выдали 8 рублей, что стало серьезным стимулом к развитию дарования.

Далее будущий писатель отправился покорять столичный Санкт-Петербург, где и приобрел громкую скандальную известность.

Литературная бомба. Первый эротический роман

Самое известное произведение Арцыбашева - роман "Санин" - пытались запретить еще в начале прошлого века. В советские времена не издавали. У литературных цензоров были иные вкусы - Толстой-Достоевский и прочий набор школьно-христоматийной классики. Издание романа в 1990-м не вызвало у публики ни малейшего мандража. После набоковской "Лолиты" и лимоновского "Эдички" (кстати, тут "харьковский след" тоже налицо) эпатировать широкий круг читателей фривольными воздыханиями в стиле порочного гламура было нереально.

Но в первые годы после издания романа, а увидел он свет в 1907-м, все было по-другому.

“Едучи месяц тому назад из России в Харбин, я этого самого "Санина" в пестрой обложке видал в руках у всех барышень попутчиц. Очень, должно быть, нравится“, - написал весной 1908-го один литературный критик.

Вся страна - от Варшавы до Чукотки - была занята вопросом, кто виноват в таком безграничном интересе к сочинению. Это были времена, еще далекие от некрасовских предсказаний, "когда мужик не Блюхера и не милорда глупого - Белинского и Гоголя с базара понесет?" Почтеннейшая публика несла из книжных лавок Арцыбашева.

По поводу романа высказывались и глыбо-человечище граф Толстой, который, по некоторым данным, одно время ставил Арцыбашева выше Куприна и Горького, и Блок, и Корней Чуковский, и Горький. Далеко не все отклики были позитивными - скорее, наоборот. Но это совершенно не было важным. Главное, что говорили. Скандальная слава - все равно слава, и даже намного прочнее известности чинной-благородной.

Нашпигованный откровенными (по меркам начала ХХ века, естественно) сценами и дерзкими мыслями роман произвел эффект разорвавшейся литературной бомбы. Еще один уроженец Харьковской губернии князь Дмитрий Святополк-Мирский писал о романе:

“В течение нескольких лет “Санин” был библией каждого гимназиста и гимназистки России. Не надо думать, что Арцыбашев сознательно стремился развратить школьниц или добыть денег, потакая животным инстинктам, - русская литература никогда не была “распутной” в открытую… И тем не менее роман имел воздействие, и с автора “Санина” нельзя полностью снять обвинение в моральном разложении русского общества вообще и провинциальных гимназисток в особенности”.

Роман был не просто настольной книгой, а "Библией каждого гимназиста и гимназистки".

Хотя заслуги Арцыбашева в "моральном разложении русского общества вообще и провинциальных гимназисток в особенности" преувеличивать тоже не стоит. В конце концов, спустя десять лет после выхода романа читающая публика в массе своей ломанулась не в сексуальную революцию, а в социальную.

Муки литературного эротизма

Эротические сцены из женских романов, пользовавшихся безудержной популярностью в лихие не только для бандитского бизнеса, но и для литературы 90-е, как правило, отдавали плохим чувством слова, натужностью и натянутостью. В качестве автора читателю с минимальными зачатками воображения представлялся измученный изнурительными трудами литературный гастарбайтер с лысеющей головой, излишним весом, неразвитой мускулатурой и несданными в школу деньгами на шторы за двоих детей-троечников.

Перелистывание страниц скандального арцыбашевского романа наводит на кое-какие мысли о том месте, откуда произрастают ноги у эротического книжного ширпотреба новых времен.

“Земля поплыла под ногами, тело стало бессильно и покорно, перед нею остались только темные, горящие, и страшные, и бесстыдные, и влекущие глаза, ее голые ноги бесстыдно и мучительно страстно вздрагивали от властного прикосновения обнажающих грубых рук, хотелось еще и еще этого любопытства, этого бесстыдства, боли и наслаждения”.

Даже троекратное повторение однокоренных слов в одном предложении отступает на второй план перед дерзкими попытками эпатировать почтеннейшую публику мучительно страстно вздрагивающими голыми ногами и властными прикосновениями обнажающих грубых рук.

Стоит отметить, что богема “серебряного века” была крайне далека от жестких форм пуританства, но до Арцыбашева никто не додумался рубить постельную правду-матку на печатных страницах. Грубоватая прямолинейная метафоричность как бы намекала читателю, что он имеет дело отнюдь на с "золотыми россыпями" русской литературы:

“Она медленно, слегка волнуясь на ходу всем телом, как молодая красивая кобыла, спустилась с крыльца, ловко и уверенно подбирая свое длинное серое платье”.

Примерно в туже копилку можно отправить строку:

“Тоска в душе и гадкое брезгливое чувство в ноге заставили его болезненно морщиться”.

Роман, как пышная румяная булка, нашпигован подобным "изюмом". Но… В данном случае как раз была важна не форма. И даже не содержание (о нем - ниже), а безудержная отвага, с которой разнообразные "колумбы" ступают на стезю первооткрывателя. В конце концов, этажерка братьев Райт тоже была далека от совершенства и продержалась в воздухе всего 12 секунд. Однако именно их имена вписаны в историю воздухоплаванья под номером один.

Арцыбашев был первым. И поступил совершенно правильно. Иначе о его литературных достижениях вряд ли упоминали бы даже специалисты самого узкого профиля.

Читать необязательно. Жесткий спойлер

Так как надежды на массовое прочтение романа Арцыбашева "Санин" крайне мало, позволим себе краткий пересказ содержания, не опасаясь упреков в преждевременном раскрытии важной сюжетной информации.

Главный герой романа Владимир Санин – резонер, циник и фат, не то Печорин, не то Базаров, младая поросль с повадками сверхчеловека. Сестра Санина, красавица Лидия, "тонкое и обаятельное сплетение изящной нежности и ловкой силы", - предается порочной страсти с офицером Зарудиным. Вскоре Лидия узнает, что беременна, и переживает минуты отчаяния. Женщина намеревается наложить на себя руки, но наделенный недюжинным даром убеждения Санин отговаривает ее. С такой же легкостью Санин внушает робкому молодому человеку Новикову мысль жениться на Лидии примерно в следующих словах:

“ Ты светел лицом, и всякий скажет, что ты святой, а потерять ровно ничего не потерял, у Лиды остались те же руки, те же ноги, та же страсть, та же жизнь... Приятно наслаждаться, зная, что делаешь святое дело!”

Лидия тут же соглашается выйти замуж.

Офицер Зарудин является в дом к Саниным. Последние спускают офицера с крыльца. Дуэль? Не тут-то было. Встретив Зарудина на улице, Санин укладывает оного одним ударом кулака. Публичное оскорбление, незаживающая рана, пуля в висок – Зарудин покидает повествование.

Параллельные сюжетные линии в ходу не только у сочинителей современной сериальщины, но и у авторов конца XIX – начала XX столетия.

Молодой революционер Юрий Сварожич мутит с юной учительницей Зиной Карсавиной. Юрий разрывается между возлюбленной и революционной борьбой. Совмещать два занятия он не в силах, сделать выбор не может. Еще один персонаж покидает повествование, тоже покончив с собой.

Санин, приправляя свою риторику сомнительного свойства трюизмами типа "Человек - гармоничное сочетание тела и духа", пытается увлечь безутешную Зинаиду в горнило страсти.

Еще Санин бродит по провинциальной публике - интеллигенции, учителям, врачам, студентам и офицерам, – смущая всех "смелыми мыслями". Провинциальная публика не готова внимать ему с подобострастием.

В финальной сцене Санин едет на поезде, но спрыгивает с подножки и, глядя веселыми глазами в "бесконечную даль земли" широкими сильными шагами уходит "к светлому и радостному сиянию зари".

Из творческого наследия

Арцыбашев был не самым плодовитым автором. На его счету еще два романа - "У последней черты" (1910) и "Женщина, стоящая посреди" (1915) - плюс порядка трех десятков повестей и рассказов. Но любопытно, что роман "Санин" экранизировался трижды. Это указывает на очень высокий уровень известности произведения в свое время. В 1923 году в Германии вышел фильм "Лида Санина", в 1924-м австрийские и польские кинематографисты выпустили совместную картина "Санин". В 1941 году экранизация вышла – три восклицательных знака – в Китае (действие в картине “Жизнь и смерть” перенесено в Китай 1940-х).

Судьба жанра. Классики и современники

Нельзя сказать, что современная литература откровенного содержания переживает бум. Удивить, не говоря уже о том чтобы шокировать читателя контентом из раздела "только для взрослых", сейчас крайне трудно. Практически невозможно. Избалованного постмодернистскими выкрутасами читателя скорее сразит книга без единой буквы, нежели нашпигованная описаниями самых неожиданных сексуальных упражнений. И тем не менее, не стоит забывать, что читательская аудитория всегда готова к утрате ценностных ориентиров, а следовательно, в любом жанре можно совершить если не революцию, то стремительный прорыв на отдельно взятом участке.

Например, отмечающий в этом году десятилетие эротический роман "Пятьдесят оттенков серого" в свое время обогнал по скорости продаж одну из величайших в истории человечества серию книг о Гарри Поттере.

Определенного шороху наделал "Тайный дневник девушки по вызову", но автору пришлось позиционировать себя в качестве одной из самых дорогих и востребованных проституток в Лондоне. Какая-никакая - изюмина.

Отдельные более ранние вещи, вроде набоковской "Лолиты" и "Любовника леди Чаттерлей" Лоуренса, прочно застолбили места на полках литературной классики.

Впрочем, некоторые литературные гуру уверены: для того, чтобы передать чувственность, необязательно утомительно долго, неуверенными дрожащими пальцами, с перерывами на рассуждения о вечном-бесконечном расстегивать застежки на дамских корсетах. Либеральный российский литературовед Дмитрий Быков считает одной из самых ярких постельных сцен в мировой литературе полет ведьмы-панночки верхом на Хоме Бруте. Тоже – страницы, достойные неоднократного прочтения.