Всеобщее избирательное право, на первый взгляд, кажется вещью справедливой: каждый, кто живет в обществе, имеет право голоса. На самом деле более несправедливую вещь трудно себе представить. Поставим рядом двух избирателей. Один – уважаемый университетский профессор, другой – мелкий гопник. Один всю жизнь сеял разумное, доброе, вечное, накопив научные труды, учеников и уважение окружающих. Другой всю жизнь пил пиво на скамейках, перебивался случайными заработками и мелким криминалом, накопив за свою недолгую жизнь цирроз печени и приводы в милицию. Равны ли между собой эти люди? Равна ли их общественная значимость? Равно ли их мнение для общества? Конечно, нет. Но при этом либеральная демократия наделила их равным избирательным правом. Что же в этом справедливого? Конечно, выстроить идеальную политическую систему невозможно, но сделать ее более справедливой – вполне.

Избирательные цензы

Собственно, избирательные цензы имеют место и сейчас. Например, в Украине правом голоса обладают совершеннолетние граждане, то есть действует возрастной ценз. Что касается так называемого пассивного избирательного права - права быть избранным, - то тут цензов гораздо больше: и высокий возрастной ценз для президента, и необходимость проживать несколько лет в Украине для депутатов, и отсутствие непогашенных судимостей... На самом деле вводимые этими цензами ограничения мало что меняют в общей картине: избирательное право - и пассивное, и активное (право избирать) - почти никак не способствует оздоровлению политической системы. Слишком много людей наделено правом принимать государственные решения (а поставить крестик в бюллетене - это тоже государственное решение), и либеральная избирательная система никак не ранжирует избирателей и избираемых для выстраивания оптимального государственного устройства. Хотя такое ранжирование необходимо, и это прекрасно понимали наши предки (см. статью "Избирательное право. Часть 1. Немного истории").

Первый предлагаемый ценз может показаться слишком радикальным, однако введение только его одного уже способно значительно оздоровить существующую систему. Речь идет о том, что правом голоса должны быть наделены только те, кто несет средства "в общий котел", то есть налогоплательщики. Налог в данном случае является не платой за право голосовать и быть избранным, а маркером того, что избирающий человек занят общественно-полезным трудом. А таких людей не так много, как может показаться на первый взгляд. Например, официальная безработица в Украине – несколько процентов. Международная организация труда (МОТ) называет таких официальных безработных "те, кто ищет работу, но не может найти". Но есть еще огромная категория людей, которых МОТ классифицирует как "не имеющие работы и не ищущие ее". Это студенты и просто молодые люди, сидящие на шее у родителей, домохозяйки и так далее. Таких в Украине - примерно 40% активного населения. Почему эти люди должны принимать участие в определении будущего?

Конечно, в каждом правиле могут быть исключения. Например, неработающие женщины, воспитывающие детей, выполняют исключительно важную для общества функцию, и конечно, их голос при принятии государственных решений должен быть учтен. В общем, исключения из правил могут, да и должны быть. Но при этом нельзя нарушать фундаментальный принцип, который можно сформулировать примерно так: "Принимать решения, влияющие на жизнь общества, могут только те, кто в это общество что-то привносит".

Кроме этого принципа и связанных с ним цензов, безусловно, должны существовать другие цензы, ограждающие общество от участия в его управлении осужденных (как почти во всех штатах США и в Великобритании) и прочих людей, чьи моральные качества сомнительны, – например, лиц, лишенных родительских прав (как в Голландии). В Исландии избиратель должен "вести пристойный образ жизни и обладать добрым нравом". Такое ранжирование, конечно, вряд ли осуществимо на практике, однако при современной системе тотального контроля и учета вполне можно исключить из числа голосующих наркоманов (как в Мексике), психически больных и так далее. Вообще, введение цензов - предмет широкой общественной дискуссии, из которой, безусловно, нужно исключить всякую идеологическую составляющую и, прежде всего, отказаться от изживающего себя либерального дискурса. Тогда мы получим систему ограничений, максимально соответствующую здравому смыслу, функциональности и традициям.

Обязанности и ответственность

Описанное выше очень напоминает так называемую "цензовую демократию", примеры которой уже были в истории. Однако просуществовали такие системы относительно недолго, пав под натиском либеральной идеологии, привнесшей в политику расширение избирательных прав и неизбежную манипулятивность. Почему так случилось? Сама по себе цензовая демократия не будет жизнеспособна, пока общество не вспомнит о простой самоочевидной вещи, о которой мы говорили в статье, посвященной правам человека. Речь идет о том, что не может быть прав без обязанностей: право голосовать и быть избранным превращается в фикцию без прилагаемых к нему обязанностей.

Конечно, всякий человек, наделенный правом голосовать, обязан это делать. Кроме того, он обязан разбираться в законах и механизмах государственного управления, то есть обладать суммой знаний, необходимой для принятия осознанного политического решения. Обязательным также является активное участие в общественной жизни. Все это никак не согласуется с либеральной парадигмой, согласно которой права, в том числе право голоса на выборах, государство предоставляет автоматически, зато ничего от обладателя этих прав не требует. Подробнее о реализации этих обязанностей и фиксации этой деятельности мы поговорим позже - в статье, посвященной электронным средствам коммуникации. А пока пару слов об ответственности.

Тут нужно отказаться от еще одного догмата либеральной демократии - равенства перед законом. Люди, которые наделены правом принимать решения, влияющие на жизнь общества (назовем их "избирателями"), безусловно, должны нести совершенно другую ответственность перед законом. Так, например, совершение преступления именно избирателем должно являться отягчающим обстоятельством. То же самое может касаться части административных правонарушений. Это, конечно, не соотносится с либеральными принципами, зато соотносится со здравым смыслом. Потому что общество, наделяя часть своих членов управленческими функциями, вправе требовать от этих людей особых моральных качеств.

В условиях, когда право избирать наделяет человека обязанностями, совершенно естественным будет дать человеку возможность выбора, то есть исключить всякую "автоматичность" наделения правами, как это происходит сейчас. Ответ на вопрос, становиться или нет избирателем, должен быть результатом осознанного выбора каждого конкретного человека. Далеко не факт, что все люди, проходящие через сито избирательных цензов, захотят стать избирателями. И вовсе не потому, что испугаются большей уголовной ответственности (хотя и такие тоже найдутся, но делать в числе избирателей им, разумеется, нечего). Дело в том, что участие в общественной жизни должно быть сопряжено с некими интеллектуальными усилиями, временными затратами, в конце концов - вызывать интерес. Автор знает много весьма достойных людей, которые вряд ли захотят тратить часть своей жизни на общественную деятельность. И в этом, конечно, нет ничего постыдного или вообще плохого. Каждый делает выбор сам, сообразуясь с собственными жизненными приоритетами и возможностями.

Ограничения

Тут стоит сделать важную оговорку - автор вовсе не пропагандирует меритократию и не предлагает ранжирование людей по возможности и желанию принимать активное участие в общественной жизни. При этом опасность "цементирования" определенного класса остается, и нивелировать эту опасность можно, введя три ограничения.

Первое ограничение - введение "антицензов", то есть набора норм, которые исключают ограничения избирательного права, - например, по гендерному признаку, вероисповеданию, расе, национальности, имущественному положению и так далее. В этом не стоит усматривать возврата к либеральной парадигме, потому что в данном случае "ограничение на ограничение" прав не является самоцелью, а служит лишь противовесом, исключающим разбалансирование системы, которое в конечном итоге может привести к какой-нибудь форме диктатуры.

Второе ограничение - принятие как конституционной нормы тезиса, который должен звучать примерно так: "Избиратель не может иметь никаких иных прав по сравнению с другими гражданами страны, кроме права избирать и быть избранным". Кстати, в условиях жестких цензов делить избирательное право на активное и пассивное не имеет особого смысла, и вполне логичным будет уравнять эти права, то есть тот, кто избирает, должен иметь право быть избранным без всяких ограничений.

Третье ограничение – вопрос формирования избирательного права. То есть решение о том, каким группам населения давать право избирать, а каким – нет, должно быть единственным вопросом, который обязательно подлежит широкому общественному обсуждению и принимается только на референдуме. Все остальные вопросы - компетенция исключительно избирателей.

Таким образом, мы подошли к ключевому понятию – "избиратель". Это человек, который соответствует признанным в государстве критериям, добровольно и осознанно принял на себя ответственность за происходящее в обществе и выполняет функцию принятия государственных решений. Соответственно, строящуюся концепцию можно условно назвать "Избирательная демократия". Во-первых, потому, что ее ключевой фигурой становится избиратель, а во-вторых, потому, что демократия в данном случае действительной становится избирательной.

Но дело не только в избирательном праве. Подход к его формированию снимает лишь некоторые вопросы, но далеко не все. В пересмотре нуждаются система государственного устройства, роль политических партий, гражданского общества, средств массовой информации и коммуникации и всего того, что автор подвергал критике в первых восьми текстах цикла. Обо всем этом – в следующих статьях.