Итак, эпоха Михаила Саакашвили закончилась. На президентских выборах в Грузии  с большим отрывом победил кандидат от правящей коалиции "Грузинская мечта" Георгий Маргвелашвили: его поддержали больше 60% избирателей. Кандидат от партии Cаакашвили "Единое национальное движение" набрал втрое меньше - около 20% голосов.

После поражения "Единого национального движения" на парламентских выборах политический курс Грузии остался неизменным: все та же ориентация на Запад, все та же либерализация всего и вся. Избранный на пост президента Георгий Маргвелашвили является столь же прозападным политиком, как и Саакашвили, и даже в той же мере поддерживает присоединение к Грузии проблемных Абхазии и Южной Осетии. Очевидно, что причина, по которой грузины сказали категорическое "Нет!" Саакашвили, лежит не в политической, а в экономической плоскости.

О положительных моментах грузинских экономических реформ писалось очень много: в середине нулевых СМИ пестрели заголовками вроде "Почему у Грузии получилось?", и в каждой статье описывался грузинский опыт. Действительно, положительный опыт был. До прихода к власти Саакашвили в Грузии царил хаос практически во всех сферах жизни: тотальная коррупция, высокий уровень преступности, развал жилищно-коммунального хозяйства, всеобщая бедность и экономика, скатывающаяся к средневековому натуральному хозяйству. EchoUA.COM: Грузинские реформаторы сумели решить часть этих проблем: прежде всего, речь об успешной борьбе с коррупцией и преступностью. Именно эти безусловные успехи создали ощущение того, что "у Грузии получилось". На самом же деле все не так радужно. Да, в Грузии наведен элементарный порядок, но ключевые для любой страны реформы  - экономические – провалились.

Для начала несколько слов о том, что представляет собой экономика Грузии сейчас. Несмотря на десятилетие радикальных реформ, ВВП Грузии на душу населения меньше, чем в Украине, где экономические реформы идут ни шатко ни валко. Уровень безработицы в Грузии - 16%, в Украине - около 7%. При этом внешний долг Грузии - примерно 11 миллиардов долларов, что втрое меньше чем в Украине, однако при этом Украина - в десять раз больше Грузии. Так что по показателю внешних долгов на душу населения Грузия оставила далеко позади не только Украину, но и десятки других стран. Но даже если забыть о цифрах, субъективные ощущения от посещения украинцами Грузии практически одинаковы: грузины живут беднее. Почему так произошло? Почему 10 лет экономических реформ и 11 миллиардов долларов инвестиций, вложенных в маленькую четырехмиллионную страну, не превратили Грузию в новый Сингапур, как мечтали грузинские руководители? Почему грузинского экономического чуда не случилось?

Чтобы разобраться в том, что произошло, надо вернуться на 10 лет назад. Грузинская "революция роз" привела к власти Михаила Саакашвили и команду управленцев, которые не только были настроены прозападно, но и полны решимости сделать стране прививку радикального либерализма. Главным идеологом этого процесса был российский предприниматель Каха Бенукидзе, который полагал, что "Грузия слишком бедная страна, чтобы отказаться от максимально либеральной политики", и произнес фразу, как нельзя лучше характеризующую подход грузинского руководства к реформам: "Грузия должна продать все, кроме совести".

Расторговались грузины неплохо. В частных руках или под управлением частных компаний оказались ключевые для экономики инфраструктурные объекты: порт Поти, железная дорога, электростанции и даже… больницы. Достаточно сказать, что в частной собственности находится 90% учреждений, занимающихся медицинским обслуживанием. Всего в Грузии было продано 4 тысячи объектов на общую сумму 1,3 миллиарда долларов. Учитывая небольшие размеры страны, можно сказать, что Грузия была распродана практически полностью.

Фундаментом мировоззрения либеральных экономистов является утверждение, что частный собственник управляет объектом априори лучше, чем государство. Правда, при этом сторонники либеральных теорий забывают, что у частного собственника и у государства могут быть разные интересы. Для собственника главное - прибыль, для государства – рост занятости, доходов граждан, налоговых поступлений и так далее. Пример порта Поти это наглядно продемонстрировал. Сначала порт был продан компании из Объединенных Арабских Эмиратов, причем продан с условием инвестиций в порт и прилегающую инфраструктуру. Это должно было создать тысячи рабочих мест, увеличить грузопоток и поступления в бюджет. Арабские вложения обещали быть нешуточными. Детали сделки не разглашались, однако назывались суммы и в 200, и даже в 500 миллионов долларов. Правда, вскоре арабы перепродали порт датскому холдингу, который не был преисполнен  такого же энтузиазма, пообещав вложить в порт 65 миллионов. В итоге, потеряв контроль над ключевым для экономики объектом, правительство Грузии не компенсировало эту потерю ничем – ни инвестициями в инфраструктуру, ни созданием новых рабочих мест. Весь профит государства от сделки составил 155 миллионов долларов – весьма скромную сумму за вторые по величине морские ворота страны.

Собственно, вся грузинская приватизация проходила по схеме "продать лишь бы продать". В итоге потрясающая лояльность грузинского руководства обернулась тем, что переход в частные руки всего и вся не привел ни к резкому росту рабочих мест, ни к росту объемов производства. Правда, для политиков в этой оголтелой распродаже смысл был: за счет приватизации Грузия сумела продемонстрировать потрясающие цифры роста ВВП. Мир рукоплескал стоя грузинским реформаторам, которые сумели поднять динамику роста ВВП до немыслимых даже для развитых европейских стран 12%.

И только некоторые скептики напоминали, что есть такое понятие, как "качество роста", то есть надо бы обратить внимание на то, за счет чего этот рост достигается. А вот качество роста оставляло желать лучшего. Основной статьей дохода грузинской экономики все эти годы были не налоговые поступления от роста экономики, а доходы от приватизации и внешние заимствования в виде кредитов, грантов и так далее. Это и неудивительно, так как несмотря на блестящие показатели роста ВВП реальный сектор Грузии практически не развивался. Достаточно сказать, что грузинский экспорт меньше импорта в 4-5 раз (для сравнения - Украина импортирует меньше, чем экспортирует, на 17%). То есть Грузия, накачанная кредитными деньгами, стала больше потреблять, но не стала больше производить. Да и то, что Грузия производит, никак не является технологическим продуктом: основные статьи экспорта – легковые автомобили, которые, правда, Грузия не производит, а реэкспортирует, ферросплавы и удобрения, то есть продукты невысокого передела. А в 2009-м году второе место по экспорту занимал… металлический лом. Потом, правда, он из статистики исчез – видимо,  потому, что порезано и вывезено было все, что можно. При этом, что интересно, легендарные грузинские вина и "Боржоми" в структуре экспорта занимают всего несколько процентов.

Еще один способ проиллюстрировать состояние экономики Грузии – посмотреть на структуру занятости. В промышленности занято всего 8,9% населения (в Украине – 26,1%), в сфере услуг – 35% (в Украине – 68,4%). Зато в сельском хозяйстве Грузии трудится 55,6% населения (в Украине - всего 5,6%).

На этом вопросе стоит остановиться подробнее. Глядя на цифры, кажется, что Грузия - это аграрная страна. Правда, при этом две трети объема пшеницы, необходимой для производства хлеба, Грузия импортирует, как и другие продукты питания - мясо, сахар, подсолнечное масло… В общем, получается, что Грузия - страна явно не аграрная. Так что же делают 56%, занятых в сельском хозяйстве? Этот вопрос имеет два дополняющих друг друга ответа. Во-первых, сельское хозяйство Грузии является крайне непродуктивным: практически все оно строится на ручном труде владельцев приусадебных участков и мелких ферм. Инвестиции до сельского хозяйства не дошли так же, как они не дошли до промышленности. В итоге 55,6% занятого в аграрном секторе населения дает всего 12% ВВП (в Украине сельское хозяйство дает 10,4% ВВП, но напомним – силой 5,6% занятых). Второй ответ – манипуляции со статистикой. Дело в том, что грузинское руководство, желая скрыть истинный уровень безработицы, всех, кто живет в селах, по умолчанию считает "занятыми". То есть сама цифра 55,6% вызывает серьезные сомнения, и, скорее всего, грузин, действительно занимающихся сельским трудом, куда меньше.

Итак, промышленность - слабая, сельское хозяйство – тоже... Так куда грузины дели миллиардные инвестиции? Это самый интересный момент. Во-первых, инвестиции в Грузию, кроме приватизации, ушли в финансовый сектор. Если эти деньги в итоге не получила реальная экономика (интересная цифра: сельское хозяйство Грузии взяло всего 1% общего числа кредитов, выданных банками), то куда они делись? Ответ прост – потребительское кредитование. Деньги, влитые в финансовый сектор, разогрели потребление и подняли уровень жизни населения, но при этом оставили Грузии миллиардные долги, которые при слабом реальном секторе отдать крайне проблематично. (Кстати, похожая ситуация привела к "Бунту пустых кастрюль" и дефолту Аргентины.)

Во-вторых, деньги, полученные в качестве финансовой помощи непосредственно правительством реформаторов, были потрачены на цели, далекие от реформирования экономики. Все мы помним публикации по поводу успешного реформирования грузинской правоохранительной системы. Правда, тогда мало кто задавался вопросом – за счет чего? Да за счет все той же западной помощи, выданной на возвратной основе. За эти деньги строились прозрачные здания МВД и выплачивались зарплаты полицейским. За эти деньги содержалась и перевооружалась армия (кстати, доля расходов на оборону в ВВП Грузии -самая высокая среди постсоветских стран). Кроме того, за счет этих средств создавались условия для привлечения инвестиций. Речь идет о масштабных инфраструктурных проектах: дорогах, бизнес-центрах, реконструкции транспортных объектов, продвижении страны как туристического центра, расходах по улучшению имиджа в деловых кругах… Сюда же можно отнести и расходы на тотальное изучение английского языка: грузинское руководство решило, что англоговорящая рабочая сила сделает Грузию привлекательнее в глазах инвесторов.

Но тут случилась беда – экономический кризис. Инвестор, которому была предначертана роль превратить Грузию в кавказский Сингапур, не пришел. А грузины, 10 лет выстраивающие свою экономическую политику в расчете не на собственные силы, а на инвестора, остались с миллиардными долгами, слабой экономикой и низким уровнем жизни.

Сможет ли новое грузинское руководство исправить ситуацию? Скорее  нет, чем да. Дело в том, что никакой радикальной смены курса новые правители Грузии не продемонстрировали. Да и сами грузины, похоже, не намерены отказываться от заявленной 10 лет назад экономической политики, "наказав" Саакашвили за волюнтаризм и первые диктаторские замашки, но отнюдь не за общую концепцию "процветания через либерализацию и внешние заимствования".

Возможно, все дело в том, что грузины так… привыкли. Поклонники Саакашвили любят сравнивать современную Грузию с Грузией девяностых – временем, когда в стране царил полный бардак, правили воры в законе, а население стремительно нищало. При этом никто не вспоминает времена СССР. А зря. То время многое объясняет в современной экономической политике Грузии. В восьмидесятых годах прошлого века Грузия была богатейшей по советским меркам республикой с высоким уровнем жизни и даже сравнительно либеральной экономической моделью (в Грузии уже тогда работали фактически частные маршрутки, а челночная торговля цветами и мандаринами сделала грузин героями советских анекдотов). Но благосостояние республики держалось не на предприимчивости грузин, ловко использующих убогую советскую систему распределения,  а на дотациях. Дотации, выделяемые Грузии, к которой Кремль имел особо теплое отношение со времен Отца народов, в 7 (!) раз превышали ее ВВП. Правда, знакомая ситуация? Только теперь в роли Кремля выступают США и Евросоюз, покупающие лояльность грузин в пику когда-то кормившему их Кремлю.

В общем, учитывая ментальные особенности грузин, реформаторский опыт Грузии вряд ли применим к другой стране. Но изучать этот опыт нужно. С одной стороны, потому, что, например, в части создания благоприятного бизнес-климата и в борьбе с коррупцией у грузин есть чему поучиться. С другой стороны, в экономической политике Грузия явила миру блестящий пример того, к чему может привести экономический волюнтаризм, а также того, к чему, увы, тяготеют некоторые украинские чиновники и бизнесмены. Речь идет о фетишизации иностранных инвестиций, иррациональной уверенности в том, что государство - априори плохой собственник, попытках механического копирования западных экономических моделей, которые мало того что во многом являются теоретическими построениями кабинетных экономистов, так еще и не учитывают местных особенностей… Отличным ответом на эти представления является пример Грузии - пример того, как делать нельзя.