.jpg)
Интернет породил совершенно новые стандарты подачи информации и существенно изменил ее восприятие. Эти трансформации до сих пор толком не изучены ни психологами, ни социологами. Потому что, во-первых, все эти трансформации произошли слишком стремительно. Во-вторых, эта среда меняется постоянно: когда-то ключевым моментом интернет-общения была анонимность, сейчас, с развитием социальных сетей, анонимность ушла в прошлое, когда-то видео в Сети было экзотикой, сейчас, с увеличением пропускной способности каналов и мощности серверов, видеоконтент становится настолько востребованным, что возникают интернет-телеканалы, и так далее. Однако можно выделить несколько тенденций, позволяющих очертить роль интернета в общественно-политической жизни.
Первая тенденция – это явление, которое можно назвать "инфляцией информации": информации слишком много, и она обесценивается. Скандалы в Сети живут считанные дни, а то и часы, тут же вытесняемые новыми информационными поводами. У рядового пользователя просто нет времени задуматься над тем, правильна ли трактовка событий. В этом случае срабатывает принцип "кто заявил первый, тот и прав". Противоположная сторона (как правило, это неуклюжая и медленно реагирующая власть) почти всегда оказывается в проигрыше: ее оправдания появляются тогда, когда общественность уже увлечена другими скандалами и читать вчерашнее уже никому неинтересно. Т. е. заявление "У гражданина Сидорова дочь – проститутка" имеет шанс быть услышанным. Опровержение "У гражданина Сидорова и дочери-то никакой нет", появившееся на следующий день, не будет услышано почти никем, и к образу гражданина Сидорова добавится отцовство барышни сомнительно поведения.
Инфляция информации породила еще одну особенность – это то, как мы стали информацию воспринимать. Ее слишком много, соответственно, не то что осмыслить, но даже прочесть весь вал информационных лент и сообщений социальных сетей мы не в состоянии. Тем не менее, мы остаемся в курсе текущих событий. Задумайтесь, из чего формируется наше восприятие новостей? Что на самом деле мы читаем большую часть времени? Правильно – мы читаем заголовки.
Вообще, весь общественно-политический сегмент интернета стал интернетом заголовков. Несколько слов заголовка прочитывают сотни тысяч человек, открывают новость, лежащую под заголовком, – лишь тысячи. Это побочное следствие инфляции информации превратило заголовок в мощнейший инструмент воздействия, который стал самоценным. Примеров может быть множество. Автор не стал мудрствовать лукаво и открыл один из самых посещаемых в украинском интернете общественно-политических ресурсов. Дело было в выходной, а в выходные новостей гораздо меньше, но тем не менее… Итак, заголовки. "За МММ в Севастополе агитируют флагами российского флота" (в новости идет речь о рекламной кампании "МММ", в которой использованы Андреевские флаги, и, естественно, к флагам собственно российского флота они имеют отношение чисто внешнее), "Против защитников языка во Львове возбуждено дело" (речь идет о том, что возбуждено дело по факту группового нарушения общественного порядка во время акций протеста, обвинение никому не предъявлено, так что утверждение "возбудили дело против…" - явная неправда), "В больнице голодающей вместо помощи предложили булочку" (из текста новости следует, что булочка - это неудачная шутка главного врача, тем не менее, обратившаяся за помощью была осмотрена и ей назначили лечение лекарственными препаратами, а вовсе не булочкой). Таким образом, заголовки формируют общественное мнение куда больше, чем сама информация, которая под ними скрывается, и являются довольно мощным пропагандистским оружием.
Инфляция информации, кроме заголовков, породила еще множество трюков, рассчитанных на то, что пользователь не успеет дочитать, вдуматься, проанализировать. Самый свежий и забавный пример пришел из "Facebook" во время написания этой статьи. В ленте автора появилась , где в качестве иллюстрации действий власти содержится такой текст: "В прошлом году из бизнеса ушло 245 000 83 предпринимателя". 83 в конце должно придать информации достоверность, а длинное число - поразить количеством. Но главное - обратите внимание, как именно написано число. Расстановка цифр явно призвана скрыть очевидную несуразность заявленного количества ушедших из бизнеса предпринимателей. Ведь если правильно расставить пробелы, то получится 24 500 083, т.е. двадцать четыре с половиной миллиона предпринимателей пали жертвой властей. И это в сорокамиллионной стране! Фокус в том, что это заявление находится в ряду аналогичных, напечатанных мелким шрифтом, да и картинка размера небольшого. Сколько из нас вникнет в суть, а сколько - просто пробежит глазами? И кто может посчитать, сколько еще подобной чуши мы потребляем, сколько подобной информационной плесени откладывается у нас в головах, лишая способности взглянуть на вещи здраво?..
Вторая особенность интернета – сублимация гражданской активности, вызванная интерактивностью. Об этом автор уже , причем неоднократно. Поэтому, чтобы не повторяться, отметим лишь, что интерактивность интернета и в особенности социальных сетей, позволяющая выражать свое отношение к чему-либо нажатием одной кнопки вроде "Like" в "Facebook", позволила проявлять социальную активность, не отрываясь от Сети. Миллионы людей предпочли виртуальную активность реальной, потому что это не опасно, это комфортно, это просто. Это проще, чем пойти на прием к депутату или чиновнику, проще, чем написать жалобу, проще, чем выйти на митинг, проще, чем сходить на выборы… Гражданская активность виртуализируется и уходит в никуда. Десяток-другой виртуальных "друзей" могут лишь все так же виртуально выразить свое отношение к чему-либо, и почти никогда это не выходит за пределы Сети. Таким образом, всякое брожение в умах, проявленное в интернете, почти всегда там же и остается.
Такое положение дел не идет на пользу ни обществу, ни государству. Хотя, конечно, так сказать правящий класс эта ситуация устраивает: пусть лучше лайкают, чем митингуют. Но с другой стороны, такая политика является недальновидной, потому что, как показывает история, потеря связи между государством и обществом всегда приводит к плачевным последствиям.
Казалось бы, интернет в силу всеобщей доступности должен если не объединять, то, по крайней мере, служить средством коммуникации между людьми или группами людей. На самом деле все происходит с точностью до наоборот. Общественно-политическая часть интернета жестко сегментирована по политическому и мировоззренческому признакам. Группы людей, объединенные одной идеей, замыкаются в себе, генерируя своих героев, свою систему ценностей, свои модели поведения (прежде всего, разумеется, виртуального) и даже свой тезаурус. Вам это ничего не напоминает? Автору напоминает тоталитарные секты.
Почему так случилось? Сначала в Сети появилась жесткая идеологическая сегментация общественно-политических ресурсов (о причинах этого явления автор писал в прошлой части цикла). Каждому из нас куда приятнее читать или видеть то, что соотносится с собственными взглядами. Так что читаем мы по большей части что-то, что способно не поколебать наши убеждения, а подтвердить нашу правоту. Поэтому совершенно естественно, что вокруг каждого сайта образовалась аудитория четко очерченной идеологической направленности. Какие-то "кросс-площадки", т.е. места, где идеологически разношерстный контент располагал к дискуссии, быстро перестали существовать по причине ненадобности для спонсоров. В итоге образовались наборы ресурсов, обязательно посещаемых либералами, "левыми", националистами, традиционалистами, прозападниками, пророссийски настроенными пользователями и т.д. Конечно, это не значит, что никакого пересечения нет и мы не потребляем ничего, кроме "своего" контента. Однако, во-первых, процент потребления "чужого" гораздо ниже, а во-вторых, мы не склонны к интерактивности, т. е. к какому-либо обсуждению, на идеологически чуждых площадках.
Каждый идеологический сегмент породил своих героев: Навальный и Портников, Вассерман и Венедиктов, Кургинян и Леонтьев… Это, как правило, блоггеры и журналисты, выступающие на "своих" площадках и никогда на "чужих", люди, говорящие со "своей" аудиторией и не адресующие своих мнений другой.
Породил каждый идеологический сегмент и свой тезаурус: "юльки" и "юлеботы", "рыги" и "янучары", "либерасты" и "кремлядь"… Употребление подобных слов маркирует пользователя, сразу заявляя его мировоззренческие позиции и принадлежность к группе. Как у подростков или сектантов.
Социальные сети лишь усугубили эту тенденцию к разделению. Мы так или иначе формируем список контактов из людей, нам интересных, а интересны нам за небольшим исключением те, кто разделяет наши воззрения. Соответственно, наши ленты "Facebook", "Twitter" или "Googlе+", за исключением вездесущих кошачьих фотографий, полны ссылок на идеологически близкий нам контент.
В чем опасность такого идеологического разделения? Прежде всего, в том, что мы понемногу теряем способность слышать оппонентов, да и вообще оппонировать. Автор не верит, что в споре рождается истина – скорее, в споре рождается балаган, однако слышать и понимать другую точку зрения всегда полезно даже для укрепления собственных убеждений. Кроме того, подобное сегментирование отлично служит манипуляционным целям: сбитые в стадо пользователи всегда восприимчивее к любой информации, даже самой абсурдной. Это, кстати, прекрасно понимают руководители сект, стремящиеся ограничить общение своих адептов вне секты. И последнее – сегментирование служит катализатором сублимации гражданской активности, о которой писалось выше. Потому что принадлежность к виртуальной общности стимулирует к виртуальным же действиям, потому что общность может выразить отношение, создает иллюзию солидарности, поощряет, но - только виртуально.
Завершая тему сегментации – небольшое отступление для внимательных читателей. В третьей части цикла автор писал об отсутствии идеологий в современном обществе, здесь же говорит о жесткой сегментации по мировоззренческому и политическому признакам. Однако никакого противоречия тут нет. Во-первых, современный политикум в очень небольшой степени отражает воззрения интернет- пользователей, а сами политики и партии, по сути, не имеют серьезной сетевой базы. Чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть, например, посещаемость сугубо партийных сайтов, их контент, посмотреть количество "друзей" в социальных сетях у ведущих политиков… Например, у Юлии Тимошенко, которая является одним из лидеров "сетевого общественного мнения", в "Facebook" всего 21 тысяча поклонников.
И второе – политический сегмент интернета очень невелик. Об этом свидетельствуют счетчики посещаемости самых популярных общественно-политических ресурсов. Если учесть тот факт, что большинство пользователей посещает ежедневно не один ресурс и даже не два, легко посчитать, что политикой в Украине интересуется примерно каждый десятый пользователь интернета. Остальные бывают в Сети по работе, хотят туда за развлекательным контентом, посещают далекие от политики сайты по интересам и т.д. В общем, украинский интернет – аполитичен, и бурления, в нем происходящие, редко могут оказывать влияние на общественные настроения.
Автор застал те времена, когда интернет приходил к нам под писк модемов. Так вот тогда, 15 лет назад, ситуация была в корне другой. Не хотелось бы, чтобы эти слова восприняли как стариковское брюзжание "раньше небо было синее", однако с ними, пожалуй, согласятся все, кто имел доступ к Сети десятилетие назад: раньше уровень дискурса в интернете был гораздо выше. Скорее всего, дело в том, что раньше доступ в Сеть из-за дороговизны был уделом определенного круга людей, причем не столько богатых, сколько тех, кто склонен использовать интернет для работы. Соответственно, мало кому приходило в голову тратить недешевый трафик и свое время на просмотр какого-нибудь демотиватора, который мог пару минут грузиться. К тому же раньше интернет еще не был так сегментирован по признаку спонсорства, находилось много энтузиастов, которые действительно пытались сделать свободные площадки для обмена мнениями, а сайты не просматривали - их читали.
Потом интернет стал общедоступным, и это радикально изменило качество контента. Вот пример заголовков, взятых наугад из баннерной сети, живущей в "подвале" одного из новостных сайтов: "Трагически погиб звезда "Интернов", "Волочкову избила собственная мать", "Сергей Светлаков и Вера Брежнева сыграли свадьбу!", "Украину лихорадит от НЛО". Вряд ли подобные заголовки могли заинтересовать пользователей интернета 15 лет назад.
Конечно, все это отразилось и на качестве общественно-политического сегмента Сети. Вы уже почти не найдете "серьезных" ресурсов с большими текстами, аналитическими материалами, тщательно отобранными и грамотно сформулированными новостными сообщениями. А если и найдете, то это с 90%-й вероятностью будет интернет-сайт печатного СМИ или информагенство, т.е. места, где еще живы традиции печатного слова и классической журналистики. Собственно интернет-сайты, существующие как самостоятельные проекты, в погоне за кликами пользователей давно подстроились под их вкусы и интеллектуальный уровень. Яркий пример, особенно поразивший автора: когда Верховная Рада принимала новый Уголовный процессуальный кодекс - важнейший документ, который изменит жизнь без преувеличения миллионов людей, - один из самых посещаемых украинских интернет-ресурсов разразился материалом, где живо описывалось, как во время голосования какой-то депутат обменивался СМС-ками с любовницей. Материал этот вызвал огромный резонанс в Сети в отличие от приятия нового УПК, который, кажется, интернет-общественность не заинтересовал вообще (попробуйте ради интереса погуглить эту тему, и вы убедитесь в том, как вяло отреагировала на нее Сеть). Хотя похождения героя-любовника с депутатским значком и коренное изменение правоохранительной системы государства – вещи, мягко говоря, не сопоставимые по общественной значимости. Таким образом, интернет формирует повестку, которая уже почти не коррелирует с действительно общественно значимыми темами.
И, конечно, нельзя обойти вниманием и прочие проявления агрессивного идиотизма пользователей. В интернет хлынули народные массы. Можете назвать автора снобом, но то, что хлынуло в Сеть вместе с ними, не может добавить любви к человечеству. Модераторы просто физически не могут отслеживать все комментарии, роботы, ограничивающие употребление слов, не успевают за появлением новых оскорблений… В общем, интерактивная часть Сети заполнилась информационным мусором, который носит ярко выраженный негативный оттенок. К тому же в политическом сегменте интернета появились ранее просто немыслимые виды заработка из серии "оставь на форумах 100 ругательных постов против кандидата Х и заработай 100 гривен".
Все это не было бы так печально, если бы не одно "но". Из общественно-политического сегмента Сети почти исчезли адекватные люди, которые были напуганы агрессивной глупостью троллей и проплаченных комментаторов. Нормальные пользователи, естественно, не хотят вступать в полемику с идиотами. В итоге любое интернет-сообщество, объединенное по профессиональному признаку (форумы и группы в социальных сетях врачей, юристов, банкиров и т.д.), успешно существует. А сообщество общественно-политическое, которое по идее должно быть максимально конструктивным в силу всеобщей важности обсуждаемых проблем, напротив превратилось в клоаку.
Можно ли превратить современное медиапространство из манипулятивного инструмента групп людей в инструмент, служащий всему обществу? Возможны ли независимые СМИ? Можно ли очистить интернет от информационного мусора, вернув ему свойство, о котором мечтали создатели, – функцию свободного и комфортного обмена мнениями и контентом? Ответ на эти вопросы один – нет. С единственной оговоркой: все это невозможно в нынешней общественной модели, построенной на основе либеральных ценностей. О них мы поговорим в следующих статьях, посвященных либерализму – идеологии, которая является основой современной демократии.
