Красин. Человек и ледокол

В 1972 году по телевизору показывали последний фильм Калатозова "Красная палатка" с Клаудией Кардинале, Шоном Коннери, Юрием Визбором, Донатасом Банионисом и юным Никитой Михалковым. Это было драматическое киноповествование о приключениях итальянцев во льдах Арктики. Героический советский ледокол, спасавший несчастную команду фашистского генерала Нобиле, носил красивое имя "Красин". Мне это словосочетание очень нравилось - "ледокол «Красин»"… "А кто такой Красин?" - спросил я отца. Он постарался мне объяснить, что был такой человек, который при Ленине занимал должность наркома внешней торговли и в его честь назвали ледокол. Почему в честь начальника внешней торговли назвали ледокол, было непонятно. Отец улыбнулся: "Потому что Красин тоже был ледоколом…"

От редакции. Новое время рождает новых героев. Мы знаем имена лидеров технологической индустрии, чьи талант и упорство изменили действительность, повлияв на жизни миллионов. Увы, среди них мало русских  и украинских имен. Но и в нашей истории были люди, сочетавшие инженерное дарование с глубоким пониманием общественных процессов и бизнес-чутьем. Текст ниже – о таком человеке, который к тому же принял активное участие в самом грандиозном "стартапе" ХХ века – строительстве Советской Республики.

Леонид Красин - ровесник Ленина. Он родился в 1870 году в семье мелкого полицейского чиновника. А вот в революционное движение Красин пришел раньше Владимир Ильича. В 1890 году, будучи студентом Петербургского технологического института, он примкнул к социал-демократическому движению и был сослан в Иркутск. По окончании срока ссылки, в 1897-м, власти не разрешили Красину вернуться в европейскую Россию. Приказом министра внутренних дел ему было запрещено в течение двух лет жить в Москве, Петербурге и Петербургской губернии, а также в университетских городах. Таким образом, Красин остался в Иркутске, но, в отличие от многих других революционеров, которые в ссылке жили на пособие и писали статьи, он работал топографом на 16-м участке Байкальской железной дороги. Леонид Борисович, конечно, надеялся вернуться в Петербургский технологический институт и продолжить свое образование. Но министр внутренних дел и впоследствии двукратный премьер Иван Логгинович Горемыкин после многочисленных ходатайств поставил его мать Антонину Григорьевну в известность, что вариантов всего два: если Рижский политехнический или Харьковский технологический институты согласятся принять ее сына, то он сможет поселиться в этих городах.

Осенью 1897 года Харьковский технологический институт принял Красина на третий курс химического факультета. Леонид приехал в Харьков в январе 1898 года, к началу второго семестра. В институте, основанном в 1885-м, учились 812 студентов - почти на 200 человек меньше, чем в Петербургском технологическом. Ректор и основатель института Виктор Львович Кирпичев категорически предупредил неугомонного студента, что тот будет отчислен в случае участия в нелегальной деятельности. Тщетно. Красин немедленно присоединился к студенческому движению. К счастью, Дмитрий Степанович Зернов, сменивший уехавшего в Киев Кирпичева и позднее возглавлявший Петербургский технологический институт, будучи либералом, симпатизировал способному студенту и сквозь пальцы смотрел на его политическую деятельность. Зернов трижды восстанавливал Красина в списках студентов института после демонстраций.

Надо сказать, что учебой и политикой круг интересов Красина не ограничивался. Он в течение нескольких месяцев руководил прокладкой перегона Мысовая-Мышиха на берегу Байкала, не раз выезжал в Восточную Сибирь с топографическими экспедициями, работал мастером на железной дороге Петербург-Вятка. Преподаватели обоснованно считали, что практическая работа принесет ему больше пользы, чем лекции и лабораторные занятия, и не ошибались. Едва закончив учебу и даже еще не получив диплом, в конце июня 1900 года Красин получил приглашение работать в только что созданном акционерном обществе "Электросила", которое занималось строительством электростанций, уехал в Баку и занял должность заместителя директора на строительстве крупной электростанции на берегу Каспийского моря (впоследствии - ГРЭС имени Красина). Цель этого проекта – полная электрификация нефтепромыслов, начиная от бурения скважин и добычи нефти и заканчивая ее очисткой. Руководителем проекта, пригласившим 29-летнего перспективного инженера Красина на работу, был другой выдающийся топ-менеджер Роберт Эдуардович Классон, после революции - один из разработчиков плана ГОЭЛРО и электрификации Центрального промышленного района.

Любопытный эпизод, связанный с переездом Красина из Харькова в Баку. Официально он все еще находился под тайным надзором. Красин добросовестно известил харьковские власти, что получил место в акционерной компании "Электросила", но они, то ли вследствие халатности, то ли из симпатии к одному из лучших молодых инженеров России, не передали эти сведения в Петербург. В результате о местонахождении Красина полиция узнала только через полтора года, когда он уже вполне обосновался на новом месте и даже организовал вместе с Авелем Енукидзе подпольную типографию "Нина", печатавшую "Искру".

В 1903 году Красин уже член организационного комитета и делегат II съезда РСДРП в Брюсселе и Лондоне. Избранный в ЦК РСДРП, тем не менее, на II съезде он ведущей роли не играл, однако поддерживал Ленина, считая его доводы более убедительными. Впрочем, для Красина, как и для других практиков, эти мелочные теоретические разногласия эмигрантских педантов и партийных литераторов в то время значили очень мало. Главную задачу он видел в скорейшем создании единого фронта против режима.

Революция востребовала знания и таланты Красина. Он наладил изготовление ручных бомб и гранат, устроив мастерскую в квартире у Горького. В отличие от многих соратников по РСДРП, Красин открыто входит в состав Петербургского совета, будучи избран туда рабочими и служащими "Общества 1886 года". Одновременно Красин оставался главным казначеем партии, получая солидные суммы и от великой актрисы Веры Комиссаржевской, и от "социального парадокса" Саввы Морозова, и добытые "эксами" кавказских боевиков во главе с легендарным Камо. Будучи казначеем партии, Красин контролировал эти поступления, передавая некоторую их часть в распоряжение ЦК, но в основном - своей фракции для финансирования вооруженной борьбы. Такое умение добывать деньги повысило его авторитет в среде большевиков, что вызвало недовольство Ленина. В дальнейшем именно из-за права контролировать партийные финансы между Лениным и Красиным возник конфликт. Ленину удалось обойти Красина и, облыжно обвинив в растрате партийных денег, отстранить его от распоряжения финансами. Примерно через год терпение Леонида Борисовича лопнуло, произошел полный разрыв.

Красин полностью отошел от революционного движения. Однако он продолжил свою карьеру инженера: известная немецкая компания Siemens Schuckert назначила его управляющим московским филиалом, и уже в этом качестве он вернулся в конце 1911 года в Россию. Департамент полиции был вынужден согласиться на репатриацию политического преступника Красина. После того как выручка московского филиала за год выросла вдвое, в 1913-м Красина назначили генеральным представителем Siemens Schuckert в России, он стал владельцем крупного пакета акций и обзавелся связями в высших сферах мирового бизнеса. Имея такие связи, в годы Первой мировой он стал членом всероссийского Военно-промышленного комитета, управлял и присматривал за сохранностью, конечно, ставшими государственными Siemens Schuckert и пороховым заводом Барановского.

Октябрьские события Красин воспринял однозначно: "пронунциаменто" (военный переворот). Он с горечью пишет жене, что "Большевики, разбив Керенского и завладев Москвой, не идут ни на какие соглашения, жарят себе ежедневно декреты, работа же всякая останавливается, транспорт, продовольствие гибнут, армии на фронтах начинают умирать с голода. Все видные большевики (Каменев, Зиновьев, Рыков (Алексей-заика) etc.) уже откололись от Ленина и Троцкого, но эти двое продолжают куролесить, и я очень боюсь, не избежать нам полосы всеобщего и полного паралича всей жизни Питера, анархии и погромов. Соглашения никакого не получается, и виноваты в этом все: каждый упрямо, как осел, стоит на своей позиции, как большевики, так и тупицы социалисты-революционеры и талмудисты- меньшевики. Вся эта революционная интеллигенция, кажется, безнадежно сгнила в своих эмигрантских спорах и безнадежна в своем сектантстве".

Ленин несколько раз приезжал в канцелярию завода Барановского, где Красин работал управляющим, безуспешно уговаривая его забыть разногласия, враждебность, обливание друг друга помоями и вернуться в партию. Вскоре, однако, Красин стал подумывать о переходе на службу к новым властям. "…меня в министры пригласят. Об этом опять поговаривают, и если работа у Сименса и Барановского будет складываться в направлении бесполезного толчения воды в ступе, то я, пожалуй, пойду спасать отечество, с тем, чтобы когда дадут по шее (а это сейчас делается очень быстро), уже не возвращаться к делам, а махнуть прямо к вам совсем", - пишет он жене 1 ноября 1917 года. Наконец Красин соблазнился должностью народного комиссара торговли и промышленности…

Отчего вдруг? Мы часто смотрим на события и личности того времени сквозь линзы устоявшихся исторических мифов, будь-то миф о "железной гвардии большевиков", "самом образованном правительстве в мире" или о "шайке людоедов, захвативших власть". Все эти мифы отражают не столько реальность, сколько субъективное отношение к ней. Рафинированный интеллигент, богач (Ленин язвительно называл Красина "богатый инженер"), топ-менеджер самого крупного калибра, воспринятый мировой бизнес-элитой, Красин в то же самое время был жестким и трезвым прагматиком, опытным, изощренным дельцом, амбициозным карьеристом. Он великолепно знал Ленина и понимал, что у команды мечтателей, публицистов и ораторов, "политиков и литературоведов", как презрительно он именует их в личной переписке, - фатальный дефицит организаторских навыков, опыта государственного управления, вообще какой-либо систематической работы и международных связей вне рамок социалистического движения. Им нужен ледокол, который взломает ледовый фронт развала промышленности и торговли, международной экономической блокады и военной интервенции. И он готов был помочь, но не бесплатно. Но и Ленин знал слабые места Красина не хуже, чем Красин - слабые места Ленина. Леонид Борисович как опытный инженер уловил стабилизацию новой власти и не мог не считаться с тем, что стало для него уже очевидным: власть устояла, она надолго, а он отнюдь не намерен был делать ставку на заведомо проигравших. "Складывать руки еще рано: и совестно, да и нельзя, просто потому что по-старому жизнь скоро едва ли наладится, а жить надо, и надо, стало быть, отвоевывать себе позицию в этой всей неопределенности и сумятице".

Наряду с Лениным и Троцким в 1918 году он активно участвовал в брест-литовских переговорах в качестве специалиста. В январе 1918-го Красин инициировал создание Совета экспертов при ВСНХ, затем принял на себя обязанности уполномоченного по снабжению Красной армии, возглавил Центральный электротехнический совет (ЦЭС) и, наконец, в 1919–1925 годах был советским наркомом торговли и промышленности, наркомом внешней торговли и одновременно – советским послом в Великобритании и Франции. В 1918-м он восстанавливается в партии, а в 1924-м избирается в ЦК ВКП (б). Занимая исключительное положение в большевистской партии, он был одинаково далек как от мечтателей-идеологов вроде Ленина и Троцкого, так и от партийных бюрократов Сталина и Молотова. Он был тем, кого сейчас называют технократом, хотя такой термин тогда еще не родился.

На посту советского наркома и полпреда ему удалось немало сделать для реанимации внешних торговых отношений с европейскими странами и США. С этой целью в 1920 году Красиным было заключено соглашение с торгово-промышленным шведским синдикатом. Он же был инициатором политики частичной компенсации многим бывшим иностранным владельцам и инвесторам, предприятия которых национализировались после революции. Красин раньше других понял, что экономика страны не может развиваться как изолированная, замкнутая в себе система. Он великолепно знал структуру отечественной промышленности, ее международные связи и зависимость от европейских и американских технологий. НЭП, ГОЭЛРО, иностранные инвестиции, монополия внешней торговли в значительной, а иногда и в решающей степени его детища. Троцкий вспоминал, что Красина любили слушать. Его не всегда слышали, не всегда с ним соглашались, но он всегда умел изложить свой взгляд на проблему, указать те стороны, которые были другим не видны.

Проблема модернизации страны занимала его больше всего с первых лет советской власти. Путь к ней он видел в развитии экспорта, привлечении иностранного капитала. Однако несмотря на то, что в культурном и техническом отношении его справедливо считали "гражданином мира", Красину было совершенно ясно, что при слабости экономики "не только свободно открыть ворота, ведущие в мировой рынок, но и слегка приоткрыть – их - значит, затопить государственную промышленность иностранным товаром и иностранным капиталом".

Пиком политической карьеры Красина стало создание уникального политико-экономического инструмента - государственной монополии внешней торговли. Этот инструмент был создан им по собственным чертежам и проектам, ибо ничего подобного не существовало нигде в мире. Суть ее, по словам автора, в том, что "Принципом нашим должно быть, чтобы каждый истраченный золотой рубль не только приносил пользу стране, но непременно возвращался бы в Наркомвнешторг в виде сырья или товаров, по реализации которых можно выручить полтора или два таких рубля. Всякое иное расходование золотого фонда, этого единственного пока ресурса внешней торговли, есть чистейшее преступление". Наиболее последовательный и компетентный сторонник модернизации и интеграции экономики СССР в мировое хозяйство, он, тем не менее, считал, что "открытие внешних границ неизбежно означало бы экономическое и политическое порабощение страны другими, экономически более сильными, государствами". Красин был уверен, что западные производители рано или поздно все равно обратятся к России как у источнику сырья и обширному рынку сбыта товаров. В то же время как практик он понимал, что без централизованного планирования и монополии на внешнюю торговлю, которая обеспечивает строгий государственный контроль, внешняя торговля будет использоваться не по назначению. Однако то, что предлагал Красин, включая монополию на внешнюю торговлю, большинством членов партии не одобрялось. Бухарин, Сокольников, Пятаков, главные его оппоненты, были людьми влиятельными, в их руках было большинство ЦК, и они провели на октябрьском 1922 года Пленуме ЦК РКП (б) решение о сворачивании монополии внешней торговли. В такой вот ситуации Красину удалось убедить и объединить в защиту монополии внешней торговли Ленина, Троцкого, Сталина и Каменева. Монополия устояла и просуществовала в том виде, каким ее выстроил Каменев, до конца 80-х годов…

…Скончался Леонид Борисович от лейкемии 24 ноября 1926 года в Лондоне, где исполнял обязанности полпреда СССР в Великобритании. Пожалуй, самую точную характеристику дал ему Савва Морозов: "Хорош. Прежде всего - идеальный работник. Сам любит работу и других умеет заставить. И - умен. Во все стороны умен. Глазок хозяйский есть: сразу видит цену дела" (М.Горький. Леонид Красин)