Мы, украинцы, наблюдаем за произошедшим в Бирюлево с интересом, но - весьма отстраненно. Нам кажется, что в нашей стране аналогичная ситуация возникнуть не может. Потому что "Украина - не Россия": у нас нет дворников-таджиков и чеченские юноши не гоняют по улицам на "Мерседесах", демонстрируя удаль пальбой в воздух. В общем, "на Україні лад і спокій".

На самом же деле в Украине, как и в России, есть один фактор, который может привести к этническим конфликтам, аналогичным тому, что произошел на окраине Москвы. Фактор этот - игнорирование проблемы мигрантов, легальных и нелегальных. Следуя "европейским ценностям", многие украинцы, особенно "образованного класса", полагают, что мигранты априори заслуживают толерантного отношения, что проблемы этнической преступности не существует потому, что "во всякой нации есть хорошие и плохие", да и вообще "этническая проблема" - это пережиток прошлого века, даже думать о котором культурному человеку не пристало. Попробуйте где-нибудь на форумах или в социальных сетях высказаться против мигрантов: тут же получите ярлык махрового националиста, расиста и вообще ни разу не европейца.

К чему подобное отношение привело в Европе, как всегда блестяще и емко описано в одном из последних блогов нашего знаменитого земляка Эдуарда Лимонова.

Украинская власть, опираясь на "европейское" отношение передовой части населения и очень аккуратно следуя курсу на "европейские ценности", этнической проблемы не замечает. Как будто нет ее. А ведь она – есть.

Конечно, подонки есть везде - что среди аварцев, что среди азербайджанцев, что среди украинцев. Тут не поспоришь. Правда, и национальные особенности – имеют место. Любой райотделовский опер, ежедневно сталкивающийся с преступлениями, подтвердит, что этническая преступность имеет массу особенностей. Например, вьетнамцы, которые почему-то вызывают особенно резкую реакцию националистов всех мастей (видимо, рост и разрез глаз делают их уж очень этнически отдаленными от славян), практически никогда не выносят свою преступность "вовне". Внутри вьетнамской общины происходят порой очень жестокие вещи, но проблем представителям окружающих этносов вьетнамцы почти не доставляют.

Кавказцы же, напротив, агрессивны именно по отношению к "чужим". Кроме того, им присуща определенная пассионарность (а если говорить не толерантно – просто наглость), они чаще применяют оружие, редко совершают преступления на почве злоупотребления алкоголем и отличаются определенной организованностью. Это не то чтобы организованная преступность (хотя и она, конечно, имеет место). Это скорее чувство "стаи", характерное для других более-менее организованных молодежных групп вроде футбольных фанатов или неонацистов. Только наша молодежь объединена в группы далеко не вся - в отличие от куда более дружных (тут надо отдать им должное) выходцев с Кавказа. Соответственно, преступления, совершаемые кавказцами, чаще бывают групповыми.

Интересно, что некоторые интеллектуалы, принадлежащие к народностям, представители которых доставляют массу проблем славянам, сами открыто призывают власти быть жестче к своим соотечественникам, которые "ведут себя как конченое зверье". Потому что игнорирование проблемы, вызванное пресловутой толерантностью (а отчасти, чего греха таить, - коррупцией) чревато обострением ситуации.

Причем это обострение может стать по-настоящему кровавым. Дело в том, что если власть не в состоянии решить проблему, то решение проблемы может взять на себя улица, как это произошло в Бирюлево. А улица, во-первых, вряд ли обратится к законным методам, и полетят щепки в виде разграбленных магазинов и разбитых автомобилей. А во-вторых и в главных – проблема-то не решится. Как не решится она после Бирюлево. Потому что массовые погромы и избиения породят новый виток озлобления, причем - вполне справедливого. Таджикский дворник, честно работающий за копейки, чтобы прокормить семью, вряд ли может нести ответственность за смерть русского парнишки, зарезанного отморозком с Кавказа. А тысячи "лиц кавказской национальности", среди которых немало людей, занятых в московских офисах вполне интеллектуальным трудом, не несут никакой ответственности за соотечественников, палящих в центре Москвы из автоматов ради форсу бандитского. А ведь именно люди, честно добывающие хлеб насущный вдали от родины, станут первыми жертвами бытового расизма, который, сдабриваемый совершаемыми выходцами с Кавказа или из Средней Азии преступлениями, расцветает буйным цветом. Во что выльется этот бытовой расизм – неизвестно. Во всяком случае, Бирюлево может показаться цветочками по сравнению с кровавыми "ягодками", которые взрастит игнорирование этнической преступности.

И последнее. Есть один фактор, который делает Украину куда более открытой для роста этнической преступности и межнациональных проблем, чем даже Россию с ее вечно кровоточащим Северным Кавказом. Дело в том, что в России есть свой Тесак (Максим Марцинкевич, российский общественный деятель, активный пропагандист идей национал-социализма, имеющий две судимости за разжигание межнациональной розни – ред.), а в Украине - нет. В России этническая преступность, да и вообще неадекватное поведение легальных и нелегальных эмигрантов, хоть как-то сдерживается молодежными националистическими группировками, которые, видимо, поддерживаются российскими спецслужбами. Да, это "на наш метод", это грязно, это часто не менее противозаконно, чем действия эмигрантов, но это - есть. То есть существует какой-никакой противовес. К тому же этот противовес все усиливается, подогреваемый патриотическо-имперскими настроениями, который в Росси активно педалируются. В Украине такого нет и близко. При этом, что самое удивительное, в Украине, в отличие от России, есть националистическая партия, которая даже умудрилась стать парламентской. Правда, занимается эта партия "борьбой с преступным режимом" и ритуальными плясками вокруг УПА. Хотя для всех европейских и российских националистов проблема легальной и нелегальной миграции – тема номер один. У нас же, увы, это не тема номер один вообще ни для кого.

В общем, проблема – есть. Надо признать этот факт, и ее решать. Рецепт этого решения самоочевиден, и его уже стали применять европейцы, напуганные волной этнической преступности. Это, прежде всего, ужесточение миграционного законодательства: оно должно служить барьером на пути асоциальных граждан из других стран и способствовать быстрому и решительному выдворению из страны тех, кто не приемлет принятые у нас нормы поведения. Такие меры, конечно, не совсем укладываться в концепцию равенства прав человека, зато отлично укладываются в здравый смысл: они здесь – гости, мы – хозяева. И мы охотно будем соблюдать правила гостеприимства в обмен на понимание того факта, что здесь они – в гостях. А тот, кто этого не понимает, должен быть как минимум депортирован без права вновь посетить Украину.

В противном случае скоро мы будем жить, как в Париже. Но не потому, что вместо памятника Ленина появится Эйфелева башня, а вместо Сумской – Монмартр. А потому, что результатом нашей теперешней толерантности станет страх выходить по вечерам на улицу да националистические бунты – бессмысленные и безобразные. Как в Бирюлево.