Внимание не только европейских, но и мировых СМИ приковано к греческому кризису потому, что Греция может похоронить еврозону, а в перспективе – и Европейский Союз. А может произойти и наоборот – миру явится невиданное доселе европейское единство, которое преодолеет все проблемы и поставит крест на усиливающихся в последние годы центробежных тенденциях в ЕС.

Нам, украинцам, греческий кризис интересен не только тем, что европейские устремления Украины могут через несколько лет выглядеть весьма странно, т.к. Евросоюз если и не умрет, то кардинально переформатируется, перестав быть тем, чем является сейчас – мощнейшим наднациональным образованием. Ситуация в Греции, вернее, то, что к ней привело, служит наглядной иллюстрацией того, что Европейский Союз, куда стремится Украина, далеко не всегда является образчиком здравого смысла и экономической целесообразности – там есть и превалирование политики над экономикой, и фатальные стратегические ошибки, да и просто волюнтаризм. Итак, наша постоянная рубрика "Давайте разбираться".

...ленивые бездельники греки много лет проедали кредиты, предоставляемые Евросоюзом, т.е. трудолюбивыми немцами и скандинавами. Когда настало время платить по долгам, греки расплачиваться отказались, шантажируя выходом из еврозоны.

На первый взгляд, ситуация выглядит следующим образом: ленивые бездельники греки много лет проедали кредиты, предоставляемые Евросоюзом, т.е. трудолюбивыми немцами и скандинавами. Когда настало время платить по долгам, греки расплачиваться отказались, шантажируя выходом из еврозоны. Более того, понимая, что возможный выход из ЕС окажется для содружества сокрушительным идеологическим ударом – открыто игнорируют требования МВФ и Брюсселя потуже затянуть пояса. А для того, чтобы это не выглядело авантюрой руководства Греции, это самое руководство устроило референдум, суть которого сводится к следующему: "Мы хотим жить гарантированно плохо, выполнив требования кредиторов, или на эти требования забьем, а жить будем уж как получится".

Этот взгляд усиленно ретранслируют многие украинские обозреватели, что в общем-то не удивительно – учитывая господствующую в Украине идеологическую парадигму "Евросоюз всегда прав", плохими автоматически назначаются греки. На самом же деле все совсем не так. Для того, чтобы разобраться в том, что произошло, надо вернуться в далекий 1992-й год, когда был подписан т.н. "Маастрихтский договор", давший начало не только ЕС в его нынешнем виде, но и единой европейской валюте. До непосредственного введения евро в безналичный и наличный расчеты оставалось еще почти 10 лет, но концепция единой валюты была оформлена уже тогда. И тогда же в эту концепцию была заложена бомба замедленного действия.

Чтобы понять, в чем заключалась фатальная ошибка, нужно вспомнить о том, что такое деньги. А деньги – это единый эквивалент товаров и услуг. Эквивалент этот напрямую зависит от стоимости затраченного на производство товара или услуги труда (по Марксу, которого никто отменял). Стоимость труда в свою очередь зависит от социально-экономических условий. Вот тут-то мы подходим к главному – что это за условия? А это общий технологический уровень производства, социальная структура, традиции экономических укладов, фискальная система и еще сотни факторов, которые у нас неразрывно связаны с понятием "государство". Именно государство является той ячейкой, где несмотря на разнородность общества и обширность территорий, все социально-экономические факторы более-менее приведены к общему знаменателю, что приводит к систематизации стоимости труда, что в свою очередь находит свое отражение в едином эквиваленте стоимости товаров и услуг, т.е. в том, что мы называем "национальная валюта".

Теперь представим себе, что единая валюта вводится для девятнадцати стран. Девятнадцать экономических укладов, девятнадцать социальных и фискальных систем, и т.д. К чему это приведет в условиях единой валюты? Разумеется, к тому, что в одной стране стоимость валюты будет выше, в другой – ниже. Если страны более или менее похожи по укладу и уровню жизни, например, как Германия и Австрия, никакой существенной разницы стоимость валюты не составит. А вот в паре Германия-Греция – это уже существенно. В условиях единого экономического пространства, которое, к тому же, ставит своей целью всеобщее процветание, подобные перекосы недопустимы. Как решить эту проблему?

Для начала вспомним, что такое удешевление денег? Правильно – инфляция. Экономика Греции, да и вообще всего Юга Европы всегда работала так, что уровень инфляции там был в разы выше, чем у северных соседей. Если совсем коротко, то причины этого в социальной и фискальной системе этих стран – государственные выплаты там хронически отставали от поступлений. Как решалась эта проблема? Да очень просто – включением печатного станка. Возникал очередной виток инфляции, но правительства худо-бедно сводили концы с концами. И длилось это десятилетиями.

Теперь становится более-менее понятно, откуда у Греции взялся колоссальный внешний долг в 500 миллиардов евро. Этот долг образовался не потому, что греки меньше работают или больше тратят, чем немцы. Этот долг, на самом деле, носит технический характер, связанный с введением евро на территории Греции.

А потом наступила эпоха евро. При этом фискальная, социальная системы и экономика в целом стран Юга Европы не поменялась, хронический бюджетный дефицит надо было чем-то заполнять. Допечатать необходимую денежную массу нельзя – право печатать евро есть только у Центробанка ЕС. Где же взять денег? Остается – занять. Теперь становится понятно, откуда у Греции взялся колоссальный внешний долг в 500 миллиардов евро. Этот долг образовался не потому, что греки меньше работают или больше тратят, чем немцы. Этот долг, на самом деле, носит, скорее, технический характер, связанный с введением евро на территории Греции.

Плюс к этому есть еще чисто греческие факторы, которые при этом тоже напрямую связаны с введением евро. В первую очередь, это расхолаживающая доступность кредитов. До введения евро в Греции имела хождения драхма, валюта так себе, т.к. была подвержена инфляции. Для греческих компаний и частных лиц, учитывая инфляцию, кредиты в драхме были дороги, и брать их было бессмысленно. Да и выдавать такой кредит банкам было не особо выгодно – риск того, что инфляция съест полученные проценты по кредитам оставался всегда. С приходом в Грецию евро ситуация кардинально изменилась – кредит стал стоить сущие копейки, что взбодрило потребителей. Взбодрились и банки, лишившись валютных рисков. К тому же проценты по кредитам в Греции были немного выше, чем, например, в Германии. Никаких объективных предпосылок для этого не было – экономика Греции не являла собой никакого чуда. Просто срабатывал фактор "инфляции" евро на территории Греции. Евро "обесценивалось" в Греции быстрее, чем в других странах, т.к. правительство брало миллиардные кредиты для выполнения своих обязательств, и благодаря постоянному поступлению денег в страну, повышалась ставка по кредитам. В поисках легкой наживы Грецию осадили европейские банки, и жизнь миллионов греков заиграла новыми красками.

Еще один фактор – до прихода в Грецию евро, Центральный банк Греции регулировал кредитную политику в государстве, устанавливая лимиты на выдачу кредитов частным лицам и бизнесу. Мера эта, конечно, ни разу не рыночная, но в условиях греческой экономики она была оправдана, т.к. являлась одним из способов сдерживания роста денежной массы и инфляции. С введением евро эта функция отпала сама собой, и безудержное кредитование не сдерживалось уже ничем. С 2002 года по докризисный 2007-й ежегодный рост кредитования бизнеса составлял примерно 20% в год, а потребительское кредитование ежегодно росло примерно на треть. При этом, напомним, экономика Греции в это время не демонстрировала никаких особых успехов – на деревьях зрели все те же оливки, а по Акрополю бродили все те же туристы. Все ровно так же, как 10 или 20 лет назад.

Вот тут бы и обвинить ленивых и недалеких греков в жадности и стремлении жить не по средствам. Но с другой стороны, разве не разделяют ответственность за сложившуюся ситуацию те, кто в силу своего положения должен был видеть картину в целом и понимать, к чему приведет вхождение в зону евро стран, которые объективно к этому не были готовы? Тем более, эту опасность видели многие, и прежде всего – председатель Еврокомиссии с 1985 года Жак Делор, которого можно считать отцом евро. Он настаивал на том, чтобы вместе с передачей кредитно-денежной политики в наднациональный орган в ЕС началась тесная координация экономической политики между странами-членами. Это должно было включать в себя гармонизацию налоговых систем, проведение общей политики занятости и т.д. Но этого не произошло по вине национальных элит. Правительства стран-членов будущей еврозоны решили, что выпустить монетарную политику из рук – это и так потеря изрядной части суверенитета, поэтому продолжать дальнейшую экономическую интеграцию не стоит, иначе не дай Бог кто-то задастся логичным вопросом – а зачем вообще эти правительства нужны?

Вот тут бы авторам идеи евро притормозить, ведь будущие проблемы были видны уже тогда. Но вспомним, что это было за время. Начало девяностых, СССР приказал долго жить, победа капиталистической системы казалась безоговорочной, цикличность кризисов преодолена окончательно и бесповоротно. С легкой руки Фукуямы в умах интеллектуалов возобладала идея "конца истории", после которого человечество под флагом либеральной демократии будет неуклонно двигаться в рамках светлого будущего, которое уже наступило… Сейчас эти теории кажутся несколько наивными, но тогда они определяли общее состояние эйфории.

"Ну и что, что структура экономики Греции не дает никаких оснований полагать, что ситуация там изменится. Ничего страшного, ведь экономика Греции всего-то 2% от ВВП Евросоюза. К тому же,  Греция – колыбель европейской цивилизации, куда ж без нее? Да и вообще, мы богаты и могущественны, все проблемы греков мы вполне в состоянии оплатить".

Эта эйфория, видимо, определяла примерно следующий образ мыслей тогдашних еврочиновников: "Ну и что, что экономика Греции не соответствует Маастрихтским критериям, соблюдение которых необходимо для вхождения в еврозону – ни по дефициту бюджета, ни по уровню госдолга, и вообще ни по одному критерию. Ну и что, что аккурат в год, когда Греция вознамерилась вступить в еврозону, критерии оказались соблюдены, что наводит на мысли о манипуляциях (позже выяснилось, что греки таки подтасовали макроэкономические показатели). Ну и что, что структура экономики Греции не дает никаких оснований полагать, что ситуация там изменится. Ничего страшного, ведь экономика Греции всего-то 2% от ВВП Евросоюза. К тому же, Греция – колыбель европейской цивилизации, куда ж без нее? Да и вообще, мы богаты и могущественны, все проблемы греков мы вполне в состоянии оплатить".

А потом грянул кризис. Не то чтобы до кризиса еврочиновники не учили греков жить и не пытались выстроить их экономику по своим лекалам. Просто до кризиса они учили жить и платили. Да и жить учили, особо ни на чем не настаивая. После кризиса платить стало нечем. Более того, пришло время собирать долги. Привычка учить жизни при этом никуда не делась. А когда речь зашла о том, чтобы занять Греции еще, давняя привычка учить жизни превратилась в прямые указания. Конечно, греки обиделись и в свою очередь начали шантажировать Брюссель… Ситуация зашла в тупик.

Виноваты ли в этом греки? Конкретные представители греческой власти, которые хоть тушкой хотели попасть в еврозону – да, безусловно. А простые жители Греции не виноваты ни в чем. Они 13 лет жили, как настоящие европейцы, пользуясь европейской валютой, получая потребительские кредиты почти по европейским процентам, сохранив при этом собственную социальную систему, привычный экономический уклад, который, чего греха таить, включает в себя и крайнюю зарегулированность экономики и коррупцию. И никто, ни один из греческих или брюссельских правителей не объяснил им, что ценой за это благополучие станет обвал экономики, тотальная безработица и резкое обнищание населения. Наоборот, все усиленно делали вид, что проблемы есть, но они решаемы, а в целом – все отлично, мы ведь большая европейская семья. Поэтому у греков, которые выходят на улицы, чтобы сжечь флаг Евросоюза или явить миру плакат, на котором фрау Меркель изображена в эсесовской форме, есть все основания для обиды. И большая европейская семья затрещала по швам.

Более того, этот треск может послышаться на других границах, например, на границах Италии, Испании, Португалии… Дело в том, что на всем Юге Европы и в ряде восточноевропейских стран имеют место проблемы, сходные с греческими. Просто там они еще не достигли такого масштаба, как в Греции.

В целом идея Евросоюза сейчас ставится под сомнение как никогда ранее по той причине, что более двадцати лет назад было принято волюнтаристское решение о введении единой валюты. Простое, лежащее на поверхности соображение о том, что единая монетарная политика должна быть основана на общей экономической стратегии, было отставлено в сторону в угоду политической конъюнктуре. Что в конечном итоге и привело к самому сильному за всю историю ЕС кризису, который при наихудшем стечении событий вполне может похоронить Евросоюз.