Аркадий Аверченко не был харьковчанином, но именно здесь, в Харькове, началась его творческая карьера. В местной газете "Южный край" был опубликован его первый рассказ; также в Харькове он редактировал сатирические журналы "Штык" и "Меч", где вскоре стал единственным автором, пишущим под разными псевдонимами. В нашем городе, однако, великий сатирик не прижился, отбыв в Санкт-Петербург, оставшись должным местным издателям 500 рублей. Но разве это большая цена за то, что в столице империи полагали Аверченко именно харьковским писателем, что в очередной раз прославило наш город?

Короткие рассказы Аверченко удивительно актуальны до сих пор. Мы решили наглядно показать это и, набравшись наглости, внесли в некоторые творения мэтра современные детали, почти не меняя авторский текст. Сегодня - первый рассказ из этого цикла.

Виктор Поликарпович

 

В один город приехала антикоррупционная проверка… Главный борец с коррупцией был суровый, прямолинейный, справедливый человек с громким властным голосом и решительными поступками, приводившими в трепет всех окружающих.

Борец с коррупцией начал борьбу так: подошел к столу, заваленному документами и книгами, нагнулся с каменным, бесстрастным, как сама судьба, лицом к какой-то бумажке, лежавшей сверху, и лязгнул отрывистым, как стук гильотинного ножа, голосом:

– Приступим-с.

Содержание первой бумажки заключалось в том, что обыватели города жаловались на налоговикаДымбу, взыскавшего с них незаконно и неправильно три миллиона гривен"портового сбора на предмет морского улучшения".

– Во-первых, – заявляли обыватели, – никакого моря у нас нет… Ближайшее море за шестьсот километров через две области, и никакого нам улучшения не нужно; во-вторых, никакой бумаги на это взыскание упомянутый Дымба не предъявил, а когда у него потребовали документы – показал кулак, что, как известно по налоговому кодексу, не может служить документом на право взыскания городских налогов; в-третьих, вместо расписки в получении означенной суммы он, Дымба, оставил окурок папиросы, который при сем прилагается.

Главный антикоррупционер потер руки и сладострастно засмеялся. Говорят, при каждом человеке состоит ангел, который его охраняет. Когда ревизор так засмеялся, ангел налоговика Дымбы заплакал.

– Позвать Дымбу! – распорядился борец с коррупцией. Позвали Дымбу.

– Здравия желаю, ваше превосходительство!

– Ты не кричи, брат, так, – зловеще остановил его ревизор. – Кричать после будешь. Взятки брал?

– Никак нет.

– А морской сбор?

– Который морской, то взыскивал по приказанию начальства. Сполнял, ваше-ство, службу. Их высокородие приказывали.

Борец с коррупцией потер руки профессиональным жестом ревизующего сенатора и залился тихим смешком.

– Превосходно… Попросите-ка сюда его высокородие. Никаноров, напишите бумагу об аресте налоговика Дымбы как соучастника.

Налоговика увели.

Когда его уводили, явился и его высокородие… Теперь уже заливались слезами два ангела: налоговика и его высокородия.

– Из… зволили звать?

– Ох, изволил. Как фамилия? Пальцын? А скажите, господин Пальцын, что это такое за три миллиона морского сбора? Ась?

– По распоряжению Павла Захарыча, – приободрившись, отвечал Пальцын. – Они приказали.

– А-а. – И с головокружительной быстротой замелькали трущиеся одна о другую антикоррупционные руки. – Прекрасно-с. Дельце-то начинает разгораться. Узелок увеличивается, вспухает… Хе-хе. Никифоров! Этому – бумагу об аресте, а Павла Захарыча сюда ко мне… Живо!

Пришел и Павел Захарыч.

Ангел его плакал так жалобно и потрясающе, что мог тронуть даже хладнокровного антикоррупционного ангела.

– Павел Захарович? Здравствуйте, здравствуйте… Не объясните ли вы нам, Павел Захарович, что это такое - "портовый сбор на предмет морского улучшения"?

– Гм… Это налог-с.

– Знаю, что налог.Но – какой?

– Это-с… во исполнение распоряжения его превосходительства.

– А-а-а… Вот как? Никифоров! Бумагу! Взять! Попросить его превосходительство!

Ангел его превосходительства плакал солидно, с таким видом, что нельзя было со стороны разобрать: плачет он или снисходительно улыбается.

– Позвольте предложить вам стул… Садитесь, ваше превосходительство.

– Успею. Зачем это я вам понадобился?

– Справочка одна. Не знаете ли вы, как это понимать: взыскание морского сбора в здешнем городе?

– Как понимать? Очень просто.

– Да ведь моря-то тут нет!

– Неужели? Гм… А ведь в самом деле, кажется, нет. Действительно нет.

– Так как же так – морской сбор? Почему без расписок, документов?

– А?

– Я спрашиваю – почему морской сбор?!

– Не кричите. Я не глухой.

Помолчали. Ангел его превосходительства притих и смотрел на все происходящее широко открытыми глазами, выжидательно и спокойно.

– Ну?

– Что - ну?

– Какое море вы улучшали на три миллиона?

– Никакого моря не улучшали. Это так говорится –море.

– Ага. А деньги-то куда делись?

– На секретные расходы пошли.

– На какие именно?

– Вот чудак человек! Да как же я скажу, если они секретные!

– Так-с…

Ревизор часто-часто потер руки одна о другую.

– Так-с. В таком случае, ваше превосходительство, вы меня извините… обязанности службы… я принужден буду вас, как это говорится: арестовать. Никифоров!

Его превосходительство обидчиво усмехнулся.

– Очень странно: проект морского сбора разрабатывало нас двое, а арестовывают меня одного.

Руки антикоррупционера замелькали, как две юрких белых мыши.

– Ага! Так, так… Вместе разрабатывали?! С кем?

Его превосходительство улыбнулся.

– С одним человеком. Нездешний. Киевский, чиновник.

– Да-а? Кто же этот человечек?

Его превосходительство помолчал и потом внятно сказал, прищурившись в потолок:

– Виктор Поликарпович.

Была тишина. Семь минут.

Нахмурив брови, антикоррупционер разглядывал с пытливостью и интересом свои руки… И нарушил молчание:

– Так, так… А какие были деньги получены: золотом или бумажками?

– Бумажками.

– Ну, раз бумажками – тогда ничего. Извиняюсь за беспокойство, ваше превосходительство. Гм… гм…

Ангел его превосходительства усмехнулся ласково-ласково.

– Могу идти?

Ревизор вздохнул:

– Что ж делать… Можете идти.

Потом свернул в трубку жалобу на Дымбу и, приставив ее к глазу, посмотрел на стол с документами. Подошел Никифоров.

– Как с арестованными быть?

– Отпустите всех… Впрочем, нет! Налоговика Дымбу на семь суток ареста за курение при исполнении служебных обязанностей. Пусть не курит… Кан-налья!

И все ангелы засмеялись, кроме Дымбиного.